Светлые волосы Шеймуса были похожи на шёлк. Вот кто любил и «нестандартные» места для секса – душ, обеденный стол, на ковре у камина…. Где угодно, но только не на кровати или диване…. Финниган сплетался с ним всеми участками тела, тёрся об него, ластясь, довольно мурлыкал от прикосновений, особенно к пушистым, как одуванчик, волосам. Гарри нравилось забираться в них пальцами. Медленно покачиваясь, они приникали друг к другу так близко, что влага их разгорячённых тел смешивалась. Размеренность сменялась резкой порывистостью, лихорадочными неровными движениями, заставляющими взрываться каждую клеточку тела. Колин был нежным и доверчивым, как котёнок. Устроившись в уютной полутьме на разворошённой постели, он любил чертить на смуглой, блестящей от пота коже партнёра разные знаки. Они никогда не занимались этим при свете…. Но светловолосый юноша не упускал ни одной возможности делать фотографии Гарри в интимной или откровенной позе. Эти эротические фотосессии проходили везде, в любом уголке квартиры, обнажённый (обычно) Гарри спокойно и с готовностью позировал  завернувшемуся по пояс в сложенную надвое простыню блондину, а заканчивалось всё обычно на широкой кровати в комнате с задёрнутыми шторами. Самое экстраординарное, что мог позволить себе Криви-старший – редкие упоительные ночи на ковре возле пылающего камина после особенно успешных «работ». Ластясь и ласкаясь, он старался доставить партнёру столько удовольствия, сколько возможно. Медленно скользя языком и губами по телу, гибко, по-змеиному продвигаясь вниз, бережно облизывая и целуя каждую частичку тела, самозабвенно заглатывая тяжёлый гладкий член и одновременно пронизывая тугое отверстие недлинными, но изящными пальцами. А потом разводил колени Гарри и входил, медленно и осторожно, в горячее и влажное нутро. Никогда не торопясь, он всегда боялся причинить боль – маленький наивный барашек. Свои фотографии он оставлял на тумбочке вместе с деньгами. Гарри злился, порываясь их выбросить…. Но в итоге в бессильной ярости забрасывал в ту самую злосчастную тумбочку, стараясь о них не думать и не строить предположений о том, куда расходятся остальные копии этих снимков. Дэнни был активнее и агрессивнее брата, и коврик у камина был его излюбленным местом для секса. Он кусался и царапался, оставляя на смуглом крепком теле свои знаки. И, в отличие от брата, никогда не стеснялся ходить по квартире голышом. Он практически так и делал, появляясь у бывшего товарища по факультету: принимал душ и больше не облачался до той самой минуты, когда было нужно уходить. Гарри это не смущало, он привык к разным видам наготы и развратности. Парни часто сидели на кухне, жуя бутерброды и болтая как старые приятели. Эти короткие встречи грели душу…. Гарри казалось, что после Хогвартса осталось слишком мало людей, которые общались с ним так запросто. И Рон с Гермионой, пожалуй, больше не входили в их число. Пожалуй, Дэнни был теперь единственным. Гарри прогибался в спине, стоя на четвереньках, когда парнишка проникал в него. Стоны, тихие и неглушимые, сливались с ударами сердца в висках. Гарри учил его всему, что знал о сексе, стараясь не думать, что совращает невинного ребёнка, который ещё не закончил школу. Впрочем, это было неважно, и отголоски совести, всё ещё прятавшиеся где-то в распутном теле, редко давали о себе знать. Они трахались быстро и ровно, но так жарко, что в конце-концов едва не задыхались от духоты. Член Дэнни был толще и короче, чем у брата. Гарри подставлял ему попу с жадным удовольствием, упиваясь полной противоположностью ощущений. Что юноша действительно ненавидел в себе – так это удовольствие, которое получал от своих действий. А вид младшего Криви, драящего себе зад огромным вибратором, совершенно срывали крышу. 
Пэнси всегда брала инициативу на себя, предпочитая быть сверху, и всегда использовала разные примочки вроде анальных бус, разных колечек и шариков. Тонкие наручники прятались в тайнике под дном изящной дамской сумочки вместе с шёлковой повязкой, перчатками с обрезанными пальцами и маленькой плетью. Но Пэнси никогда не причиняла настоящей боли – ей просто нравилось верховодить над легендарным гриффиндорцем, но почему-то не мучать его. Длинные мягкие волосы скользили по широкой плоской груди юноши, когда она склонилась к его щеке и лизнула в чётко очерченную линию подбородка. После того, как у неё что-то там началось с Ремусом, она приходила редко. Но платила в два раза больше….
Лаванда Браун, пылкая, большегрудая блондинка с жутко огромными глазищами, всегда брала столько же, сколько и отдавала, в постели бывшего сокурсника. Трахать её было в высшей степени приятно. Пышная упругая грудь обхватывала член как туго набитые подушки, приводя его в состояние божественного экстаза одним видом, прикосновением. А когда девушка склоняла голову на бок и слизывала с головки мелкую капельку…. Её пухлые губы творили чудеса, в нежный и жадный рот можно было кончать до бесконечности.   Мягкое глубокое лоно с пухлыми бархатистыми губками – обволакивало, поглощая всё глубже и глубже, погружение в него было похоже на тёмную воду. Вскоре он оказывался под ней с головой, лишь в мозгу блаженно потрескивали короткие вспышки электричества. Такие замыкания-оргазмы словно заполняли его изнутри похожей на желе субстанцией, слепляющей все органы и ткани. Влагалище всё ещё крепко обхватывало его, не давая выйти, и Гарри полностью растворялся в ней, как в уже помянутой подушке, принимая предложение на следующий и следующий раунд. А упругая попка способна была удерживать его часами, узкая, как у девственницы. Лаванда была великолепна во всём – умопомрачительная и хорошо обученная шлюха. Семь лет в Гриффиндоре, точнее, в гриффиндорских (и не только) спальнях для мальчиков не прошли для неё даром. Она встречалась только с высокопоставленными политиками и раскрученными знаменитостями и брала за свои заслуги просто нереальные суммы и их эквиваленты. Сама она платила только Гарри.
Со Сьюзен Боунс единственной он мог не предохраняться. Успешная деловая леди жила одна и ей нужен был ребёнок от Гарри Поттера. Только потому она приходила. Замуж она не собиралась, мужчины её вообще не интересовали. Холодноватая, излишне равнодушная  в постели, она почти никогда не кончала. Другие мужчины назвали бы её фригидной, но Гарри эта её меланхоличность даже нравилась. После того, как Сьюзен в его постели «встретилась» с Ханной Эббот, девушки стали жить вместе и изо всех сил старались устроить себе нормальную семью. Ханна, кстати, предпочитала, чтобы её трахали в попку. Только в попку. И эта попка заслуживала внимания. Правда, не так, как….
Блэйз Забини был холодным, расчетливым, но азартным. Его льдистые тёмно-карие глаза теплели лишь в присутствии одного человека, но в постели с ним было фантастически хорошо. Блэйз пил тонкие, ароматные вина, его невозможно было представить в этой квартире без изящного бокала на высокой ножке, до половины заполненного янтарной жидкостью. Блэйз курил тонкие изящные длинные сигареты, которые ещё называют дамскими, его постоянно окутывал этот терпкий дымок. И сам Блэйз был лёгким, изящным, гибким. Но его мощный член внутри рассеивал все заблуждения. Он был не таким огромным, как у Сева, необыкновенно гладким и шелковистым на ощупь, он легко скользил внутрь и наружу и казалось, что кто-то в анальный проход налил амброзию. У этого чуда был ванильный и мускусный вкус, просто вдыхая его аромат можно было потерять голову. Гарри обожал сосать, лизать и тискать этот волшебный орган, в такие минуты он думал, что душу бы продал за этот дивный вкус во рту. Дышать было трудно и он почувствовал, что снова кончает.
Шоколадный вкус…. Такова должна быть на языке кожа Ли Джордана. Но ни один шоколад не бывает таким солёным и пряным, как пот на этой разгорячённой коже. Гарри покусывал тёмно-коричневые комочки сосков, осторожно, с любопытством потянул за одно из колечек – такие же были в пупке и у крайней плоти темнокожего юноши. Гарри не особенно любил причинять кому-то боль, но у Ли это всегда вызывало самые сладостные звуки. Это совсем не походило на ваниль – Гарри с такой же страстью лизал соски Забини, щекотал кончиком языка ямку пупка, обводил основание тёмного члена влажными кругами. Но там была особая нежность, сладость. Мускус и Ваниль. А здесь Горький Шоколад и привкус Соли. Нежность и боль. Поцелуй-укус. Бережно потянуть и жёстко выкрутить. Втянуть в себя натянутую до предала плоть… и, сразу же, выпустив, кружить рядом, не трогая, пока партнёр не начнёт умолять. Сладостная мука. Истязание. Поймать истекающий член губами, пощекотать слегка головку, дразнясь – и жертва забьётся, всхлипывая сквозь зубы, до крови раскусывая губу и сглатывая алые капли. Ввести два пальца через тёмное сморщенное колечко, без смазки, насухую, и играть пальцами, слегка посасывая влажную от непереносимого желания головку. Дааа…. Вот так. Погрузить в пульсирующую жаркую тесноту что-то твёрдое, шершавое и пупырчатое и трахать, пока он трахает, вздёргиваясь от наслаждения, рот Гарри. Выгибается, всаживая себя до конца, и кончает, заставляя бывшего сокурсника захлебнуться потоками спермы. А потом широко раздвинуть бёдра  и войти самому.
После этих посещений тянет блевать. И приторная сладость, и извращённая горечь проникают под кожу, вызывая привыкание, обволакивая горячечным бредом и срывая в экстаз, но если после первого хочется бегать и летать голышом, то после второго – изойти кровью и умереть. Это всё взрывалось яростью где-то в районе поджелудочной железы. На очищенных от крови простынях всегда снились Забини и Снейп: сладкий член-амброзия во рту и огромная ‘дубинка’ в попе. И, трахая Ли, он сгорал от смущения, представляя себе ещё и этих двоих, жадно берущих его с двух сторон и взахлёб целующихся над черноволосой всклокоченной макушкой.
Сириус приходит не так часто, как ему хотелось бы, но так часто, как только может. Они часто лежат вдвоём на диване, и худощавый мужчина ласково треплет чёрные густые вихры. Простыня вечно сползает до пояса, обнажая грудь. Сириус почти всё время смотрит, курит и молчит, глядя в потолок. Он почти ничего не говорит…. Гарри иногда думает, что ему хотелось бы вскрыть себе вены, запершись в ванной. Иногда ему кажется, что крёстный презирает его. Иногда кажется, что ему от этого больно. Когда-то Сириус встречался с Ремусом. Когда-то любил Сева. Когда-то его трахал Люц. Он часто приходит в облике собаки и просто сидит у ног. Но они никогда не занимались… зоофилией. Молчание никогда не затягивалось дольше получаса, и Сириус, согнув ноги в коленях, садит Гарри на себя верхом, пронзая одним движением. Это не больно…. Но он тоже не тратит времени на подготовку. Временами Гарри в голову приходила мысль: «Как бы он трахался с моим отцом…?».  Но эта дружба священна. Мужчина подталкивает бёдрами худенькое мальчишеское тело, обхватив его руками за талию и помогая двигаться. Трахаются они тоже в молчании. И это молчание убивает…. А потом вдруг словно лопнула натянутая между ними нить. Гарри рухнул на Сириуса, прижимаясь всем телом, вцепляясь руками в простынь рядом со смуглыми плечами, тёрся грудью о потную грудь так сильно, что маленькие комочки сосков стали твёрдыми и влажными. Дыхание стало хриплым. Мальчишка всхлипывал и поскуливал, извиваясь на нём, пропуская глубже, втираясь изнывающим естеством в бархатистый живот крёстного. Пальцы Сириуса вжались в его зад, прижимая ближе. Гарри длинно, протяжно выдохнул, судорожно сжимаясь в оргазме. Зелёные глаза повлажнели от слёз. Мужчина гладил его по щеке, вколачиваясь всё сильнее и сильнее, и Гарри утонул в его синих глазах….
Близняшки Патил приходили вместе очень редко. Падма обычно предпочитала самостоятельность, а вот Парвати чаще цеплялась за сестру. Иногда Гарри казалось, что она так и не простила их с Роном за Святочный Бал на четвёртом курсе.  Лёгкая тихая музыка, разбросанные по дивану подушки – и девушки начинали ласкать друг друга. Нежные бутоны сосков твердели под поцелуями, кожа блестела, розовея от прикосновений, девушки ластились друг к другу, как котята, облизывая острыми ловкими язычками нагие изящные тела, забираясь в остро пахнущие желанием тёмные лона. Их сладкие игры были так возбуждающи, что Гарри не мог устоять. Падма брала в рот его член, поигрывая яичками в смуглой руке, Парвати ласкала грудь сестры, порхая между её ног изящными пальчиками. Ему казалось, что его сейчас захлестнёт их соком. Парвати прижималась своим лоном к его рту, изгибаясь и постанывая, и тёрла клитор сестры подушечками пальцев. Затем Падма садилась на его член, вздымаясь как валькирия, и с губ девушек, неразрывно слитых, на его грудь капала слюна. Член парня внутри жаркого и дурманящего портала пульсировал и сходил с ума. Но Пад никогда не позволяла ему кончить внутри. Соскальзывая, она устремлялась навстречу сестре и их истекающие влагой цветки сцеплялись, сжимаясь, соединялись в скольжении, и девушки, вскрикнув в экстазе, падали навзничь. Парвати сменяла Падма, вновь доводя его до края, а затем их мягкие половые губки смыкались на его истерзанной плоти, обнимая с мокрым чмоканьем, словно устремляясь друг к другу через него. И этот последний, третий оргазм взрывался фейерверком, оставляя блаженное оцепенение.
Было уже заполночь, когда появился Малкольм. Маленький паж Буллстоуд снова рассорился со своей госпожой…. Гарри всегда считал Милли сухой и высокомерной  язвой, многие за глаза называли её сукой, но спала она только с рейвенкловцами и хаффлпафцами и никогда – младше себя. Поэтому Малкольм был в совершеннейшем пролёте по всем статьям. Но он вечно таскался за ней, как верный оруженосец…. И постоянно давал Драко. Об этом знали все. Он и сам этого не скрывал. Его столько раз заставали в компрометирующих позах…. Милли смотрела на него сверху вниз. Даже когда он привязался к ней после Хогвартса, она не перестала обращаться с ним как с карманной собачкой и постоянно устраивала истерики. Её влагалище всегда было сухим и в сексе она напоминала Гарри машину, заведённый механизм, однообразный и монотонный. Она была не такой, как Съюз – она была скучной. С ней каждый раз хотелось вздремнуть. Маленькие грудки не возбуждали, да и дотрагиваться до неё истеричная девчёнка не разрешала. Вообще с ней можно было только одно – сам секс. Но вот задница у неё была фантастическая, она так сжимала член, что глаза едва не лопались, а в ушах звенело так, словно вместо мозга под череп поставили расстроенный рояль…. Только для этого её нужно было напоить.
Сам Малкольм был покорным, нежным и отзывчивым. Войдя в комнату, он бросился на кровать и рухнул в ожидании. Срывая с него одежду и обнажая стройное тело, Гарри укусил тонкое ушко. Обрывки ткани летели по комнате, планируя на пол. За дикость и необузданность Гарри получал дополнительную плату, но даже и без этих денег так раздевать мальчишку было удовольствием. Заломив его руки за голову и сжав одной рукой запястья, Гарри впился губами в чувствительную точку под грудью, другой рукой провёл по бедру, щекотнул под коленкой. Медленно опустился губами, прихватывая то тут, то там самые чувствительные участки кожи, вылизывая и оставляя метки на рёбрах, внутренней стороне бёдер, на выступающей косточке лодыжки, захватил в рот палец на ноге, посасывая и в унисон двигая рукой на члене. Малкольм вскрикивал, вскидываясь всем телом, его трясущиеся руки комкали простыню, анус судорожно сжимался вокруг вторгающихся пальцев.
- О боже, Гарри!
Юноша стянул его ноги с кровати, раздвигая их и одним движением вгоняя себя в упругое колечко. Бэддок завопил и вскинулся, тяжело дыша широко раскрытым ртом. Гарри укусил его за бок, цепляясь за плечи парня и оставляя на коже глубокие борозды. Такие же, уже поджившие, украшали спину. Гарри рывком перевернул его на живот и провёл пальцами по белым линиям. Парнишка крепче сжал его умопомрачительным отверстием и Гарри вновь распорол их ногтями, потом склонился к израненной спине и виновато приласкал языком. Зубы вцепились в окровавленную плоть при особо мощном толчке. Оргазм накрыл их с головой….
Стук в двери прозвучал внезапно, как гром. Пошатываясь, ешё не оправившийся от пика хозяин квартиры прибрёл к двери, даже не приводя себя в порядок, и открыл. Голова всё ещё кружилась…. На пороге стояла Буллстоуд. Оттолкнув «гостеприимного» хозяина, она ворвалась в спальню и накинулась на осоловелого поклонника, встряхнула за плечи и прижала к себе.
- Я знала, что ты здесь!
Рывком стянула короткое чёрное платье, под которым ничего не было, и оседлала бёдра бывшего слизеринца. Гарри впервые видел её такой…. Женщина откинула голову и застонала. Ещё не понимая, что делает, он подошёл к ней сзади и погрузился в душную пучину феноменального анала. Насаживаясь сразу на два члена, она прижалась лбом к шее младшего юноши.
- У нас будет ребёнок….
Бэддок растерянно прижал к её себе, и темноволосый хаслер вдруг понял, что тот сам ещё не вырос, а его избранница так рано повзрослела, что ей, видимо, самой прийдётся тащить на себе их двоих, что она всё ещё не уверена – вдруг всё это просто детский каприз…. Голос вчерашнего мальчишки дрожал:
- Ты уверена, что хочешь, со мной….
И Милли, судорожно вцепившись в него, разрыдалась. Гарри не остановился. Сердце его словно пронзала стальная игла. Почему все должны быть удачливы, а….
Он помнил, как лишил невинности Джинни. Это случилось в Зимнем Саду Хогвартса в лунную ночь в последнем семестре. Вообще-то, открывая Выручай-комнату, парочка не ожидала увидеть Такое…. Девушка зачарованно вошла в сад и тут же плюхнулась на траву. Гарри устроился рядом, прижав колени к груди. Они долго смотрели на звёзды, потом купались нагишом в холодном озере, потом грелись  у костра…. Отблески пламени танцевали на их загорелой, покрытой каплями воды коже. Вдыхать пьянящий воздух, ощущать спиной мокрый шёлк травы – юноша никогда не чувствовал себя таким свободным. И даже если бы на завтра намечался конец света - он бы потерял своё значение в полумраке этого счастья. Последняя ночь в Школе, ставшей почти домом, и должна быть такой особенной…. Гарри прижал девушку к земле,  сев рядом, вполоборота  ней и, мягко гладя хрупкие плечи, вглядывался в обрамлённое разметавшимися волосами лицо.  Джинни улыбалась в ответ, её глаза сверкали как два тёмных топаза, и в них невозможно было не утонуть – они отражали бездонное небо с россыпью звёзд. Приоткрытые створки блестящих губ манили…. И он поддался этому очарованию. Дальше было судорожное дыхание, грудные вздохи, сплетение рук и ног, властные поцелуи и вкус солёной кожи на распухших губах, сладкая упругая женская грудь, пружинящая в ладонях, покорившаяся напру жадного рта, натянутые тетивою соски. Мягкая пушистая впадинка подмышки и звонкий заливистый смех при каждом касании. Тонкие мягкие волоски щекочут скулы, сок капает на язык, когда он проводит им по сомкнутой трогательно щели, а затем с любопытством раскрывает её пальцами и тыкается туда носом. Створки мягкие  и гладкие… и влажные, их пряный запах щекочет ноздри. Джинни всхлипнула…. Он раскрыл её щёлку ещё шире и лизнул…. Девушка содрогалась и металась под его прикосновениями, она раньше не знала таких ласк. Гарри осторожно навалился сверху и, втянув в рот один из бутонов зардевшейся груди,  подхватил согнутые в коленях ноги и осторожно ткнулся головкой в тугое лоно. Он входил медленно и бережно, пока она сама не изогнулась в ответ, нанизываясь на его распалённый орган, и не повела более удобным ей ритмом. Гарри подчинился. Он подчинялся ей всю ночь. Он любовался ей, когда она оседлала его бёдра и в сполохах огня походила на валькирию. Он не думал, что в ту ночь она могла забеременеть. Они оба ни о чём не думали.
С утра они разошлись в разные стороны и долго не виделись. Потом она тоже стала приходить к нему. До тех пор, пока не сказала, что выходит замуж. Он появилась тогда в прекрасной старинной диадеме. И он любил её как в первый раз. А с утра вдруг понял, что Так любил её только в постели – большую часть жизни  рыжая девчёнка-пострелёнок оставалась его младшей сестрой.
Как ни удивительно его первым мужчиной был Перси. Это случилось впервые на третьем курсе и продолжалось, пока старший любовник не окончил школу. Через две недели после Рождества рыжий парнишка затащил его в пустой класс и, стащив до колен брюки, в первый раз показал мужскую любовь. Это было не больно, не страшно – просто странно. Гарри не знал, что делать, он стоял столбом, вцепившись руками в парту, а Перси тем временем загонял свой член в его саднящую дырочку. Схватив в охапку чёрные вихры, он оттянул голову партнёра назад и впился грубым поцелуем в щёку. Его рот терзал и метил подвернувшиеся части кожи. Удивительно, но во время секса парень абсолютно терял контроль над собой. Короткие ногти оставляли царапины на гаррином члене. Гарри всхлипывал и задыхался от разрывавших его незнакомых ощущений, но не мог – да и не хотел – сопротивляться.
Они встретились снова спустя неделю и вскоре эти встречи стали регулярными. Гарри был не против, ему начинали нравиться эти «агрессивные спарринги». Это не становилось чем-то серьёзным и брюнету было наплевать, что его партнёр трахается ещё и с какой-то девушкой, не считая многочисленных парней. Поэтому он не расстроился, когда его давний школьный любовник женился на Пенелопе Кристаллуотер – той самой «подружке». То, что их не пригласили на свадьбу, очень обидело Молли и Артура, но это событие произошло в разгар их с Персивалем ссоры и Гарри вовсе не удивило что счастливый молодожён известил отца и мать на следующий день после бракосочетания. Не удивило его и то, что и после Хогвартса эталонный рыжеволосый зануда продолжал спать с одним из своих мужчин, что и после свадьбы не бросил единственного по-настоящему близкого любовника – Пенелопа знала не понаслышке о чувствах мужа к Ли: бывший комментатор всех квиддичных матчей жил в их доме на правах арендатора и молодой жёнушке его присутствие вовсе не мешало.
Не такой была Джинни, выбирая себе в мужья Эрни Макмиланна , влюблённая в него всем сердцем и не собиравшаяся изменять. Сердце Гарри  даже защемило при мысли, какой она всегда была – верной. И сладкой. Но его сердце уже давно было занять другим…. Безответно занято. А Джин была бессовестно счастливой и её старый школьный друг был рад за неё. Хотя на этой свадьбе он тоже… не сможет побывать.
При мысли о верности сразу вспомнилась Чоу. Пытаться выбросить её из головы было всё равно что руками столкнуть стотонный булыжник с правой ноги. Когда-то Гарри думал, что любит её…. Она была единственной, кому он отказал сам. Девушка могла бы платить кому угодно ещё, но с ним ей ничего не светило. Возможно, потому, что она пыталась затащить в постель сначала Рона, потом Симуса, потом Блейза и едва не провернула эту штуку с Невиллом….
Отношения Невилла и Луны ни для кого не были секретом ещё начиная с шестого курса. Они  были второй по популярности парой вслед за Роном и Гермионой, и попытаться вот так разделить их  для Гарри показалось… предательством. Невилл с Луной никогда не приходили к нему, кроме того вечера, когда отмечали свой «девичник»-… «мальчишник». Оба смылись со своих вечеринок и появились у него на пороге. Невилл краснел и отводил глаза, Луна болтала без умолку и вела себя непринуждённо. Они разделись, не глядя друг на друга. Оба были неловкими…. Но явно неплохо знали тела друг друга. Их кожа была нежной и какой-то… детской. Влагалище Луны неожиданно твёрдым и гладким, её грудки маленькими и острыми, а попка Невилл мягкой и обволакивающей. Его член пронизывал до костного мозга и Гарри едва не кончал от одного присутствия в себе. Его зажали с двух сторон и ласкали, ласкали, ласкали…. К следующему вечеру он чувствовал себя выжатым как лимон. Парочка его клиентов оделась, старательно не глядя на растянувшееся поверх сбитых простыней потное тело.
- Знаешь, я всегда хотел это сделать…, - пролепетал Невилл, пряча глаза.
Гарри отправил ему сонный взгляд мутно-зелёных глаз.
- Мы все любим тебя, Гарри, - промолвила Луна перед уходом.
- По-моему, ты не тому это говоришь, - лениво отозвался хозяин квартиры. Невеста лишь загадочно улыбнулась и вышла.
Было уже полчетвёртого ночи, когда появился Эрни. Нервный, всклокоченный, с больными глазами – Гарри сразу затащил его под душ. Стянув мгновенно промокшую одежду с худощавого трясущегося тела, он опустился на колени и взял вялый член в рот. Дрожащие пальцы опустились на черноволосую голову и прижали сильнее. Гарри водил языком по  мгновенно напрягшейся плоти, то и дело забирая её в рот полностью. Партнёр не направлял его, только стискивал всё сильнее ещё более всклокоченные, чем обычно, лохмы. Юноша слизнул с нижней губы солоноватую гущу и лукаво взглянул вверх, смуглыми пальцами обнимая стройные бёдра стоящего над ним мужчины. Он чувствовал собственный лёгкий запах, исходящий от курчавых волосков в паху, и непрошенная горьковатая улыбка кривила губы. Развернув парня спиной к себе, он толкнул его к стене и, примостившись между раздвинутых ног, втиснул язык в девственно тугое нутро. Эрни хрипло застонал, откинув голову назад, неосознанно подаваясь навстречу трахающему его языку. Руки темноволосого мучителя бродили по его бёдрам, одна из них рыбкой скользнула к животу и сомкнулась на переполненном желанием члене. Теперь ночной гость стонал не переставая, разрываясь между с ума сводящими ощущениями, всхлипывая и с такой силой упираясь руками в стену, что побелели пальцы. На щеках его вода смешивалась с солёной влагой, текущей из глаз… В одно мгновение он вытянулся как струнка, выгибаясь и заходясь криками, и бессильно осел на корточки.
Гарри поднёс к лицу руку, перепачканную спермой, и задумчиво лизнул.
- Все хотят трахнуть Героя Магического Мира, - невесело усмехнулся он. Эрни опрокинул его на спину, прижимая к полу, и обхватил губами истекающее напряжением естество. Солёный вкус и шелковистая твёрдость – всё это было непривычно. Гарри вскидывал бёдра, стараясь проникнуть глубже в этот чудный нетраханный рот. Эрни исступлённо глотал, не замечая вязкую густую слюну, заполнившую рот и текущую по подбородку. Он едва справился с потоком спермы, ворвавшимся в гортань….
- Тебе…, - задыхаясь, Гарри сел, опираясь на руки. – Джинни…. Она ведь рассказывала тебе о нас?
Незванный поднял на него заплаканные глаз и тускло улыбнулся.
- Я знал, что это было. Но что есть сейчас…, - севший голос звучал обескуражено.
- Не у неё одной, - темноволосый собеседник пожал плечами. – Всё уже кончено.
- Да уж… кончено, - хмыкнул Эрни с горечью. – Этот урод Перс пытался затащить меня в постель. Джин всё видела.
- Джинни его знает, - Гарри тепло улыбнулся ему и потянулся за сигаретой. – Она всё поймёт. Пенни и Ли ему этого не спустят.
Его собеседник несмело улыбнулся в ответ:
- Пенни и Ли в Париже, должны были забрать платье для невесты и подружек невесты завтра в полдень и вернуться. Джинни… уехала. Не думаю, что сегодня кто-то помешает ему добраться до меня. Я не хочу возвращаться.
- А ты сам… хочешь? – Гарри не хотелось задавать этот вопрос, но ….
- Ты же знаешь, он мне нравился в школе. Пока не стал последней сволочью. Симус и Дин… и ты постоянно были в его постели. Я пару раз видел их с Ли в душе. Ты же тоже знаешь, какой он….
- Сухощавый упёртый зануда с непомерным либидо, - Гарри хмыкнул в ответ. – Если хочешь попробовать с парнем хотя бы раз перед свадьбой – лучше кандидатуры нет.
- Мне никогда не…, - он заикнулся и покраснел, потирая пальцем зад. Гарри подмигнул ему и ухмыльнулся. Эрни подскочил на месте как ужаленный и, схватив в охапку свои вещи, аппарировал, даже не одеваясь. Деньги принёс утром Дин и Гарри смог расслабиться, втрахивая его в палас в прихожей.
Дин Томас…. Он до сих пор жил с Симусом. Ещё в Хогвартсе они стали третьей по популярности парочкой, о которой не знал только ленивый. Оба отличались нездоровым эксгибиционизмом и Гарри часто наблюдал за их «играми» в общей гостиной или в спальне, когда Рон и Невилл смывались на свидания. Говоря откровеннее, это он свёл их. После того, как они с Перси расстались, Дин застал его дрочащим в спальне мальчиков. В то время он встречался с Лавандой, а до того – со Сьюзен и Лизой Турпин, Симус же был с Эльзой и Грейс, они оба считали себя натуралами. Дин застукал его, и Гарри сделал ему минет. Через несколько дней он предложил им тройничёк – и оба согласились, им обоим было любопытно переспать с парнем. Гарри трахнул их одного за другим, а затем они трахнулись втроём. Их члены входили в зад Гарри, как поршни, едва не разрывая надвое, он торопливо подавался навстречу, стараясь поглотить их ещё сильнее. Когда один из «поршней» двигался к выходу, второй продвигался внутрь. От этого можно было сойти с ума. Парни потеряли голову от трения членов друг о друга и едва не затопили его по горло своей спермой…. Спустя неделю он раньше времени вернулся с тренеровки и обнаружил их дрочащими друг другу. Позже он часто видел их в квиддичных раздевалках, в душе, в чулане для мётел, за трибунами. Их не волновало, что кто-то может их заметить…. Однажды они устроили шоу на свадьбе Дафны Гринграсс и Майкла Корнера. Лиза, Эдд Пьюси, Алисия, Малкольм, Эрни, Милли, Пэнси, Тэрри, Энтони, Луна, Невилл, Ли, Сьюзен и Падма наблюдали за ними не отрывая глаза. Алисия даже попросила повторить это безобразие на их свадьбе с Голдстоуном…. И она, и Дафна, и Эдди, и Майкл, и Лиза всегда ходили к друго… на Эльзбет-драйв, чтобы удовлетворить свои потребности. Трэйси, Демельза и  Ромильда предпочитали Прайвет-Гарден в двух кварталах отсюда. Гарри не любил думать о Других, закрывая глаза, он мечтал быть единственным…. Но он даже сочувствовал тому, которому «достались» Крэбб и Гойл. Нотт был ещё терпимым, Эйвери имел «лёгкую» склонность к садизму и паяльникам, Макнейр нанизывал стальные шарики куда ему вздумается и тыкал иголками…. И всё же он не хотел бы сам иметь дела с бывшими телохранителями Малфоя. Захария Смит и так был достаточным наказанием…. Но Гарри знал, что тот не пропускал никого из…. Был ещё Терри Бут, он встречался сразу с двумя – с ним и … на Элзбет. Когда он приходил, от него пахло примерно так же, как от Эрни - и от этого становилось не по себе.
Ремус появлялся обычно в ночи перед полнолунием. Уже выпив приготовленное Снейпом зелье, он выплёскивал всё возникающую  агрессивность на невинном юном теле. Его лёгкие укусы заострившимися зубами долго потом заживали на коже, но были не опасны, даже безопасней, чем человеческие. Тонкие острые клыки легко пропарывали смуглый покров тела, удлинившиеся ногти оставляли царапины на лопатках и в районе поясницы. Гарри выгибался, всем телом принимая жадные поцелуи-укусы. Они ложились друг на друга, ластясь, как возбуждённые животные, выпивая сладкий сок, рвущийся из вен, лаская и посасывая твёрдые, как камень, члены. И Рем, и Гарри обожали эту позицию. Мужчина обхватывал руками потные упругие ягодицы, оставляя на них глубокие борозды от когтей, и припадал губами к средоточию его мужественности словно к живительному источнику. Гарри исступлённо трахал его в рот, принимая в ответ солоноватый от влаги член оборотня. Он задыхался, когда ловкий язык мужчины устремлялся вниз, по яичкам, между растянутыми атласными половинками, и погружался в дрожащую предвкушением дырочку, зубы чуть прикусывали розоватую нежную кожу вокруг и юноша содрогался каждый раз, ощущая, что вот-вот взорвётся…. Всхлипы становились всё сильнее, бёдра судорожно дёргались, сжимаясь и подаваясь навстречу расплавленной ласке. Парень сходил с ума и почти терял контроль над собой. Рем оставлял знак на внутренней стороне трясущегося бедра и по-звериному вылизывал лужу из спермы. Чуткие ноздри начинали трепетать, улавливая слабый запах свежей крови на распотрошенных губах партнёра и своём распухшем члене, тонкий, едва заметный запах «анального входа» на языке. А потом он врывался без дополнительной подготовки в распростёртое податливое тело, Гарри обхватывал ногами худощавую талию, несмотря на боль притягивая ближе. Рему рычал, потеряв остатки человеческого, сходя с ума от аромата крови, стекающей по ягодицам юноши и капающей на простыни, эта кровь становилась их единственной смазкой. Жёстко, животно овладевая им, Рем уже не замечал, что ранит и мучает, но это оплаченное почти-изнасилование приносило по-своему извращённое удовольствие. В эти минуты Гарри чувствовал себя тем, кем был – вещью, нужной только для траханья, подстилкой…. Даже Люциус не вызывал такого ощущения, даже Сев – никто. Шлюха,  испорченный мальчишка, игрушка. Некоторые старались держаться с ним как со «старым другом», приятелем, подопечным… но от этого становилось только хуже; истинные или наигранные отношения ранили одинаково, вольно или невольно обнажая всю фальшь окружающего. Он чувствовал одновременно близость к этим людям, желание заботиться о них в ответ – и то, что они по прихоти позволили ему занять чьё-то, не принадлежащее ему место. Зависть, разочарование, стыд и желание быть рядом скребли душу тупыми вилами. Рядом с ними он чувствовал себя счастливым, нужным и немного смущённым… но оставленные ими деньги вызывали горечь в сто раз сильнее, чем обычно, и Гарри начинал ненавидеть роль, которую играл от одного клиента к другому, ненавидеть себя.
С близнецами всё было немного иначе. Они словно допускали его, делали частью своего тандема. Игривые и весёлые, они самого парнишку делали шаловливым котёнком. Растянувшись между ними, он принимал двойные ласки, наслаждался сладким вкусом сахарной кожи, атласом медных грив. Прение гибких тел заставляло его мурлыкать и жмуриться…. Они могли провести в постели кучу времени, просто лаская друг друга. Члены двух рыжеволосых сорванцов терпко-сладкие и белые, как диковинное мороженное, Гарри нравилось лизать и сосать их, покусывать тёмные от прилива крови соски, гладить изящные спины и сжимать упругие наливные ягодицы. Всё это проходило как игра. Фред обычно был снизу, Джордж – сверху. Сегодня они поменялись местами…. В попке Джорджа было так тесно и жарко, а член Фреда так глубоко проникал в растянутый анальный проход… (перед этим они трахнули его вдвоём. Фред обнимал его сзади, Джордж легко гладил растрепавшиеся волосы. Гарри лежал между ними на боку, чуть откинувшись назад и тяжело дыша. Рука Джорджа обхватила его бедро, поднимая ногу и оба пениса мгновенно водворились туда, где только что хозяйничали тонкие пальцы и влажные языки. Гарри выгнулся, хватая ртом воздух, несколько прядей упали на выпученные глаза с расширенными зрачками. Парни дали ему немного времени, чтобы прийти в себя, а затем вместе начали двигаться…). Гарри задыхался от восторга, насаживаясь на длинный член и вгоняя себя по самые яйца. Эти двое мужчин – единственные – казались ему самодостаточными: им, казалось, никто не был нужен, кроме друг друга. Гарри всегда думал, что они половинки одного целого, что им не нужно завидовать так, как остальным, что они не искали друг друга и не находили, а просто родились вместе; что глупо злиться на левую половину тела за то, что у неё есть правая и они прекрасно могут обойтись друг другом, но это не мешает иногда сходить перепихнуться с симпатичным черноволосым зеленоглазым мальчиком. С ними он чувствовал себя настоящим, не заменой – живым и самостоятельным, и после их посещений не тянуло на самоанализ – скорее, на приятные воспоминания о детстве. Например, с Чарли он трахался на четвёртом курсе, когда тот сопровождал драконов для турнира, а с Биллом….
Это случилось в ночь после свадьбы Билла и Флёр. Гости уже разошлись, в Норе было тихо и спокойно. Новобрачные должны были уехать в свадебное путешествие с утра пораньше…. Гарри сидел у окна и смотрел на звёзды – ему не спалось. Рон и Гермиона только что смылись и Гарри не хотел им мешать, хотя влюблённые обычно были не против его компании. Но сегодня Герми поймала букет…. А Джинни поймала тот, что разрешили бросить Габби. Сейчас две девушки – точнее, девочка и её новая младшая сестрёнка – мирно посапывали вобнимку в комнате Джин. Светила яркая луна, щеголяя своим едва надкусанным боком – недавно закончилось полнолуние. Когда дом окончательно затих,  Чарли неслышно возник рядом с ним и они несколько минут просто стояли рядом. Затем посмотрели друг другу в глаза…. И мужчина, поймав его руку, потянул юношу на себя…. Билл застал их, когда Чарли сзади вколачивался в его узкую попку. Гарри стоял на четвереньках вполоборота к двери и Билл видел, как член брата скользит в раскрытое отверстие и обратно. Тогда он присоединился к ним, запустив пальцы в шевелюру Гарри и трахая его рот.
С тех пор он и Билл трахнлись ещё несколько раз. Чарли вернулся в Румынию и они редко виделись до того, как….
Ремус всегда чувствовал себя виноватым, когда приходил в себя. Он опускает голову и прячет глаза и печально улыбается. Гарри старательно пытается скрыть, что у него идёт кровь.
- Прости. Я ужасен. Я почти себя не контролирую….
- Ты не боишься укусить Пэн? – Гарри ощущает острую зависть, иглой пронзившую сердце. Он завидует усталому мужчине, сидящему сейчас рядом с ним, которого любят и ждут дома. Он завидовал всем, получившим своё счастье, тому, что они могут жить собственными жизнями, в то время кок ему приходилось сидеть в каменной клетке из четырёх стен, пола и потолка, и трахаться со всеми, кто захочет и заплатит. Даже понимание своей неправоты не утешает жгучей зависти….
- Пэнси хочет от меня ребёнка. Я…, - Рем побледнел и совсем съёжился. – Ты знаешь, Что я! Я не могу…. Вдруг наш малыш….
- Ты не сможешь убежать от Пэнси…? – Гарри усмехнулся и покачал головой. – Она такая же упрямая, как Тонкс. Будь уверен, они одновременно затащать вас с Сириусом под венец.
- Блэйз предложил тройную свадьбу. Он даже название придумал – «Торжество Слизеринца». Северус и Бродяга поцапались из-за….
- Думаю, тебе лучше уйти…. Пэн будет беспокоиться, если ты задержишься, - Гарри отодвинулся и опустил глаза. Все слова Ремуса потонули в комке горечи, вставшем поперёк горло. Он почувствовал стыд и раскаяние перед этим мальчиком с разбитой, исковерканной, искусственной судьбой.
- Я пойду, - вздохнул он и потянулся за штанами. – Гарри….
- Я не Гарри! – голос парня дрогнул от гнева и… отчаяния. – Передай Драко привет, - добавил он, когда последний на сегодня клиент уже стоял в дверях.
Он думал, что последний.
Через полчаса после полуночи в дверь постучали. На пороге стояли Билл и Чарли.
Всё было как в тот, первый раз, но сегодня пришла очередь Чарли вбиваться в мягкий ротик брюнета, а Билла – драть его задницу.
- Ты знаешь, что Малфой собирается жениться? – Билл зажёг сигарету и затянулся. Гарри пожал плечами:
- Это его дело.
Злость поднималась волнами от солнечного сплетения, но ведь он всё равно ничего не мог сделать. Для Драко он… игрушка.
- Ты знаешь, что Тонкс бросила Сириуса и уехала с Кингсли в Северную Африку…?
- Я не удивлюсь, если у Бродяги уже кто-то есть, - Гарри лениво отобрал сигарету у Чарли и затянулся. – На ком ты женишься, Чар…?
- Ни на ком, - юноша усмехнулся и пожал плечами, с лёгкостью уловив намёк. – Праздную свою свободу. Меня она тоже кинула, знаешь ли…. Сегодня я собирался сделать ей предложение.
- Почему бы тебе не отпраздновать в компании Сириуса? – ухмыльнулся Гарри и лукаво взглянул на него, но в глубине ярких глаз стояла тяжёлая бездна отчаяния.
- Ну… я трахнулся с ним пару раз после того, как мы узнали…. Но потом он послал меня и надрался. Флёр тоже близко к себе не подпускает – у неё тяжёлый приступ предродовой злости. Вот мы и пришли….
- Каждой твари по паре, - хмыкнул Гарри про себя, закрывая глаза. Рон и Герми в свадебном путешествии в Милане, у Билли родится вторая дочь – или сын, которого все так ждут; Сев сегодня сказал, что у Блэйза тоже будет малыш – повезло грёбаному гермафродиту! – Пэнси тоже своего не упустит; Нев с Луной исследуют какую-то дикомифическую флору~фауну в личной лаборатории своего нового дома; Джин постигает премудрости домохозяйства вместе с Габриэль Криви; Перси на месяц лишился секса из-за Эрни; Дэннис, муж Габби, согласился стать шафером Колина: Джордж признался, что встречается с ним уже около месяца, а Фред спит с Джастином – и оба они раскололись только сегодня!.... Симус и Дин участвуют в каком-то «живом шоу», вроде «За стеклом», только для парочек, и шокируют всех своими сексуальными экспериментами. Ханна и Сью подбирают мебель для детской, Милли зарылась в туристические каталоги в поисках страны для свадебного путешествия, её предложения - Египет и Каир, Мэла – Афины или Киото. Тэрри и Лиз трахались на вершине Эвереста. Дафна и Алисия с мужьями участвуют в конкурсе на лучшую супружескую пару. Эдриан Пьюси выдал недавно, что по уши влюблён в Сириуса…. А тут ещё и Чарли. Тонкс смоталась с Шеклболтом к чёрту на кулички не «козла» забивать. Недавно на магическом телевидении мелькали Вуд и Флинт. Трэйси Дэвис пишет свои мемуары, мотаясь по свету с тремя мужьями. Да что там, даже Крэбб и Гойл нашли себе «половинок» - видимо, сёстрам Патил чем-то тяжёлым по голове прилетело. Да и Малфой….
- На ком собирается жениться этот плешивый хорёк?
Билл бросил взгляд на  мигом помрачневшего брата и вздохнул:
- Ты её знаешь. На Чоу. Чоу Чанг. Хотя его папочка предпочёл бы Браун.
- Они что, ещё не развелись с Нарсиком? – в голосе Гарри прорезалось злое веселье.
Билл покачал головой.
- Блядь! – припечатал Гарри и опустил голову. – Слов нет.
- Ладно тебе, - попытался успокоить его старший из братьев.
- Ты бы что делал в этой ситуации? – огрызнулся расстроенный парнишка. Женатый товарищ пожал плечами.
- Нужно отвлечь Чоу от Малфоя! – глубокомысленно выдал Чарли и покраснел.
- Ага, а потом убить Браун, мрачновато хмыкнул его собеседник и, затянувшись последний раз, затушил окурок об одеяло. – Знаешь, когда-то мне нравилась Чоу. Я даже думал, что любил её. Она тоже много кого… «любила». Меня, Персика, тебя… Драко… Седрика. Я думаю, может, лучше ей отправляться к Седри…?
- Гарри! – юноша отлепился от окна и обернулся. Перед ним стоял запыхавшийся, раскрасневшийся Эдриан Пьюси.
- Эдди! – Гарри улыбнулся почти искренне. – Что-то стряслось…?
- Сири…ус! – всхлипнул Эд, опираясь ладонями о колени и переводя дыхание. – Слышал, что устрои-ла эта… Нимфа Дора? Он сейчас заперся у себя в поместье, глушит не просыхая и никого не пускает, даже Чар… особенно Чарли! Никто! Гарри, что мне делать? Я….
- Подойди и спусти брюки, - Гарри отошёл от окна. Эд осторожно, будто пугливая жертва к хищнику, приблизился и слегка дрожащими руками расстегнул ремень и молнию. Гарри рывком отдёрнул штору.
- Обопрись….
Брюки, выскользнув из ослабленных рук, съехали до колен.
- Гарри…. Что ты…, - слегка дрожа, он подчинился. – Нас же увидят.
- Плевать, -  Гарри облизнул пальцы и втолкнул из в тесный проход. – Ниже пояса всё равно ничего не видно. А ещё…. Разве это не возбуждает?
Юноша рывком втолкнул в него ладонь.
- Но всё равно… видно… что мы…, - Эд задыхался, не в силах выстроить предложение полностью. – Нас… О! Охх….
- Но тебе ведь нравится, - с высокомерным хмыканьем злобный соблазнитель сжал пальцы и продолжил трахать его кулаком. – Я всегда мечтал о таком….
- Это слишком…, - его партнёр извивался, всхлипывая и стараясь отстраниться от жестокой руки, насилующей упругую задницу. – Больно! Хватит…. Пожалуйста….
- Я расскажу тебе один секрет, - Гарри сжал основание его члена и, выдернув кулак из ходящей ходуном попки, встал сзади и протолкнулся внутрь, прижимаясь грудью к потной спине и покусывая мочку уха. – Как только ты кончишь!
Злость Гарри клокотала внутри, требуя выхода. Она выплеснулась мутным потоком и потекла по  подкашивающимся ногам из раздолбанного ануса, но всё ещё давила изнутри, растравляя ядом кровь. Он не чувствовал вины за то, что изнасиловал Эдди. Обессиленный парень сполз на по, всё ещё цепляясь за подоконник и продолжая кончать.
- Тебе ведь было хорошо? – Пьюси хмыкнул в ответ на этот издевательский вопрос. – Ты хочешь узнать тайну?
Юноша кивнул и, пробормотав заклинание, всё ещё неверными руками начал натягивать брюки.
- Есть одна игра…. Ты знал, что Тонкс – метаморф? – парень сглотнул и снова кивнул. – Так вот, Сириус во время секса просил её превращаться в разных людей. Знаешь, для разнообразия…, - Эдд дёрнул головой и нервно облизнул губы. – А знаешь, кого он просил в последнее время?
Гарри склонился к нему и пристально посмотрел в глаза. Его собеседник трясся, как в лихорадке, обхватив себя руками, и тяжело дышал.
- С тех пор, как он увидел тебя на годовщине нашего выпуска, не может выбросить тебя из головы, - продолжал жестокий зеленоглазый мучитель. – Он сам мне в этом признался, - ядовитое дыхание уже опаляло доверчиво развешенное ушко. – Он прячется, потому что трахнул Чарли. А ещё потому, что больше не может хотя бы ТАК быть с тобой. Его тайна поставлена на грань. Он боится…. Боится себя… и боится тебя…, а ещё – не быть с тобой, - зеленоглазый брюнет резко отпрянул и отступил от поверженного партнёра. – Тебе лучше поспешить к нему. Пока Чарли тебя не обогнал.
Огорошенный парень икнул, придушенно пискнул…. И через минуту его как ветром сдуло. Гарри хмыкнцл и выложил из кармана белый мобильный телефон. Чарли сейчас вряд ли мог бы до кого-то добраться – в Англии по крайней мере. Люциус утащил его в Бельгию на поиски уникального Рыжего Дракона. И дело там вряд ли обойдётся драконами.