Название: За чем я…? Вернулся…
Автор: Эри  Нэцу
Фандом: Вольное продолжение оридж. «СЛЕДЫ»
Посвящается: Хозяйке рассказа, её посвящаемому и всем, кто меня вдохновляет.
P.S. Я написала это продолжение… почему? Может, потому, что оно совершенно неожиданно появилось в моей душе с срочно потребовало выхода? Или, может, потому, что у меня всё время появляется это дурацкое желание, чтобы у всех всегда, всё было хорошо (хотя я точно знаю, что так бывает далеко не всегда)…. Или,  может,  мне просто захотелось ещё раз убить себя…? Не знаю. Теперь знаю лишь одно – я хотела бы принести извинение, если невольно обидела или оскорбила автора «Следов» своим продолжением, или невольно извратила смысл первоначального произведения. Просто я зачастую не властна над тем, в какие формы и как иногда выплёскивается моя душа…. Но разве так не бывает со всеми, нэ…? Так или иначе, я приношу свои извенения за невольно причинённые неприятности, если таковые будут…. И спасибо Вам. Спасибо Вам большое за то, что хотя бы ненадолго помогаете мне спастись… от чего? Это уже грустная и глупая тайна, о которой никому не нужно знать. Просто удачи, успехов, вдохновения. И спасибо….

За чем я…? Вернулся…

Было холодное промозглое утро, когда я вернулся. Небо плакало мелким серым дождём. На небе сверкали тучи. Я почему-то ждал молнии и гром, но был только промозглый серый дождь и картонные троттуары вокруг, по которому влажными скользкими пятнами медленно растекался пластелин. Люди. Спешат. Куда-то снова…. Зачем? Зачем я вернулся сюда, где меня ничто не держит? Сюда, где этот серый холодный дождь уже смыл мои следы? Я не знал…. И мне было страшно от этого незнания, и оно же пьянило меня, разгоняя кровь, разливаясь по жилам, стремясь вырваться на волю и обрести чистые формы? Я любил? Теперь я знал это точно. Говорят, любви не существует. Любовь, влюблённость – это всё грани одного ножа. Только влюблённость – тупая сторона, а любовь режет до боли, вспарывает плоть, вырывает алое сладкое вино из жил. Это вспышка, это свет… и это тьма безлунной ночи, медленная жуткая пытка. Самое прекрасное – и самое чудовищное чувство на свете. Оно переехало меня, словно каток, выдавив пластелин из моего сердца. Она перетряхнула мою чужую  душу, сорвала её и отбросила прочь…. А потом отдала мне мою. Собственную…. Которая почему-то всё-равно жала в плечах, на которых появились странные плотные бугорки. И словно белые перья щекотали меня теперь изнутри. Но я знал, что это не мои крылья. Они принадлежат Ей. Ей, единственной и светлой, Ей, которой сейчас нет редом со мной. Она многое мне дала, многое раскрыла во мне самом. Пустота не ушла, страх остался. Но Она была ветром… ветром, который оставляет следы. Я поднял лицо навстречу тонким упругим струям. Как странно, я даже ни разу не переспал с Ней. Нам это не нужно было, вот и всё…. Я помню Её нежную узкую ладошку  на своём плече, Её тёплый тихий голос над ухом, Её тёмную мягкую прядь, падающую на мою щёку, щекочущую, такую родную…. Она никогда не была холодной. Даже после смерти Она оставалась со мной. Я ездил за Ней в Японию, смотрел, как горит Её тело – она всегда хотела, чтобы её сожгли после смерти. И выбрала для кремации именно эту страну, которую так нежно, по-детски беззащитно любила. Я не думал, что существуют такие люди, такие чувства. Она не могла не оставлять следов – Она вырезала их ножом в каждой встречающейся душе. Как Она любила холодное оружие…. Оно было словно продолжение Её тела, словно частью Её существа, которым Она неустанно пользовалась, оставляя свои следы. Она писала. Она любила писать. Это словно страстью Её жизни, словно этим Она жила, дышала, словно этим дарила себя миру. И мир отвечал Ей. Даже я не мог не ответить. Но Она писала для себя.  Многое, очень многое так и осталось лежать в Её столе, ещё не увидев света…. Она ненавидела себя. Своё отражение в зеркале. Порою Она так долго не смотрелась в это отражающее стекло, что почти забывала, как выглядит. Она была прекрасна….  Я любовался Ею как цветком, как диковенным диким зверем, как бушующим морем в закатной тиши, как поджигающей деревья грозовой молнией, как падающим на ладонь снегом…. Она была словно маленькой вселенной. И вселенная осталась со мнойю. Но Её больше не было. Мне до сих пор не хватает её.  Я скучаю по Её шуткам, по наивным взглядам, по тесным обжигающим рукам и нежным губам, которые всегда оставались яркими, и которые Она всегда так любила кусать. Я сам развеял Её прах по ветру, там, где когда-нибудь в апреле сладким дурманящим светом расцветут вишни… чью лепестки опадут и смешаются с Её телом. Как Она хотела. Свободная и в то-же время такая…. И я знаю, что Она была одинока. И лишь я один тогда разбивал Её  одиночество. Вспоминаю, как Она любила, забравшись с ногами на диван, читать мне свои рассказы. Многие из которых не слышал, не видел больше никто. Мои слёзы смешались с мелким дождём. Я не чувствовал тёплой влаги на моих щеках. Мне казалось, что дождь сейчас целует меня… Её губами…. Как целовала Она…. Она любила петь, как птичка, и ей было наплевать на то, что у неё не всегда получалось. Порой она орала на весь дом, порою тихо себе подпевала, сидя за работой. Но я почему-то любил слушать Её. Любил смотреть, как она шьёт, вышивает или вяжет, как прибирается в доме или просто танцует под свою любимую музыку. Частенько она и меня увлекала потанцевать с ней. А как она любила бальные танцы. Её гибкие ноги, сильные руки и спокойный, порою – чуть ироничный или саркастичный, а порою подобный диким раскатам грома, пугающим больше самой грозы, - она многому научила меня. Я любил всё, что Она делала. Потому что я любил Её. Потому, что Её нельзя было не любить. Потому, что я был её нужен, как и она – мне…. Она была очень рассеянной, часто всё забывала. Она смеялась от смущения, когда опять говорила или делала какую-то глупость. Она касалась рукою волос и тепло, виновато улыбалась…. Она была больна. Серьёзно. Неизлечимо. Я слишком поздно об этом узнал. Да и если бы знал раньше – всё-равно не стал бы ничего менять. Это было самое лучшее время в моей жизни. Время моей жизни. И теперь я точно знаю, что я живой. Она оставила в моей душе яркий, обжигающий след. След, который я должен передать другим. Тем, кто ещё не заражён Ею. И я знаю, с кого начать. Она оставила мне свои авторские права и возможность публикации Её работ, которые ещё никогда не видели света. И я не мог Её отказать. Я должен был подарть Её миру. Потому что не я один принадлежал Ей. Мир не отверг Её, он держал Её в своих объятиях. И я не мог отнять Её у мира. Она оставила мне всё. Потому, что у Неё не было никого, кроме меня. Я не знал ещё, что мне со всем этим делать. Но я точно знал уже, куда я должен сейчас пойти, раз уж я вернулся.

Скрипнула дверь и он вздрогнул, поднимая глаза от толстой тетради, которую только-читал. Когда он сам вошёл в эту квартиру некоторое время назад, он почему-то до глубины души празился тому, как всё осталось неизменным с его прошлого посещения. И бегства. Или он сам уже настолько изменился, что теперь уже не мог привыкнуть к тому, что что-то не может меняться? Тогда  он налил себе кофе, сел в кресло и стал ждать. И вот теперь, когда щёлкнул замок дверь заскрепела, он не знал, что может сказать, что он будет делать и зачем он вообще сюда пришёл. Здесь ведь его никто не ждёт. Никто…. Страшно захотелось курить, но он не позволил себе этого сделать. Это слишком напоминало…. Дверь открылась и он встретился взглядом с усталыми тёмными мутноватыми глазами, которые мгновенно расширились от удивления, когда увидели его. Потом удивление сменилось неописуемой смесью из радости, страха, волнения, боли и недоумения….
- Привет… - хотел сказать он, но губы его не слушались. Сердце ухнуло куда-то вниз, душе вдруг стало тесно…. И он вдруг понял, почему вернулся сюда….
- Андрей, - выдохнули бледные губы дрожащий неровный срывающийся голос.
- Привет, Серёга, давно не виделись! – довольно недрежным тоном произнёс Андрей. Сергей выпустил дверь и медленно осел на пол. Несколько долгих томительных минут.
- Зачем ты здесь… ?- пробормотал сидящий на полу мужчина.
- Потому, что я скучал… - сказал Андрей то, что, как сразу понял, действительно хотел сказать. Ему больше нечего было добавить. Молчание затянулось, повиснув в комнате сигаретным дымом. Андрей начал вертеть в руках ключи. В какой-то момент он  захотел бросить их Серёге, но потом просто крепко сжал  их в ладони, с наслаждением чувствуя, как они оставляют отпечаток на его коже. Внутри было пусто, но это была приятная пустота. Не было мыслей. Не было слов. Не было боли, страхов, непонимания.  Андрей видел, что его собеседник также пуст, как он, и в то же время они невероятно полны друг другом, словно способны понять и принять в себя каждый волосок чувств и эмоций другого.
- Ты сказал тогда, что хотел поговорить, - наконец произнёс Андрей, проводя сквозь пустоту новую тонкую связующую нить. Сергей запустил пятерню в волосы и кивнул. Андрей встал и, захлопнув дверь, сел рядом с ним.
- Я здесь… - тихо сказал он. И я слушаю тебя… - Серый взглянул на него и замер, будто внутри у него что-то надломилось.
- Ты изменился… - выдохнул он.
- Был кто-то, кто сумел меня изменить… - тихо ответил Андрей, грустно улыбаясь. Серёга отвернулся и грустно уставился в свои колени. – А потом он ушёл… - продолжил Андрюха, и в его голосе проскользнула тайная боль. – И оставил меня тебе….
Сергей поднял голову и посмотрел на собеседника. Их взгляды встретились.
- Ты не против, если я останусь с тобой? – нежная, силаьная рука пришельца легла на ладонь хозяина квартиры. И Сергей вдруг откинул голову и заливисто, неудержимо, заразительно захохотал. Адрей не мог остаться к этому равнодушным и некоторое время они просто смеялись, щекоча друг друга своим смехом. Потом они просто прижались друг к другу и долго молчали. Потому что не нужно было слов, потому что и без слов всё было явсно. Они курили одну на двоих сигарету, передавая её друг другу, полной грудью вдыхая травящий газ. Пили из кружки остывший кофе и ничего не хотели замечать. Когда запищал Серёгин мобильник, он просто выключил его и отбросил подальше. Андрей поступил также со своим. Ещё какое-то время они просто сидели, наслаждаясь близостью и одной на двоих пустотой. Потом Андрей посмотрел на парня, сидящего рядом, и осторожно коснулся губами его уха. Это лёгкое касание было похоже на электрический ток. Оно отдалось яростным стуком сердца в висках, яростной жаждой во всём теле. Но Андрей не обратил на неё внимания.
- Давай я почитаю тебе кое-что, - сказал он, едва касаясь кожи Сергея. – Обещаю, тебе понравится….