Между весной и зимой

Простыло лето. Ушла осень. Где-то за горами укотила зима. Не хочется думать. Повсюду серая слякать и прозрачные хрусталики льда уже невозможно найти на улицах. Если этот серый, липнущий к подошвам, поднимающийся испариной с губ ад называется весной, то я её ненавижу! но у меня язык не поворачивается сказать, что весна уже началась. Всё потому, что Пашки больше нет…. Он не умер. Просто исчез. Исчез, когда февраль сменяется шумным мартом. И весь мир словно застыл в промозглой размазне, и я вместе с ним. Он не появлялся уже почти полмесяца. Я не знаю чтто с ним, но уверен только в одном – у нас всё кончено. Ведь с самого начала он считал, что это всё ненормально. А я просто влюбился. Это было так хорошо…. Я не замечал, как сочная зелень сменилась радугой, а потом пёстрым разноцветием парящих листьев. А потом всё исчезло и завокло белизной. И я очнулся лишь тогда, когда под ногами зачавкала эта полоумная грязь. Считается, что весна – время любви. Значит, у меня действительно этой самой весны нет….
Наверное, он переехал. Он и сам мне говорил, ч то собирается вместе с отцом, которого куда-то там перевели, но я надеялся, что он всё же останется, снимет квартиру – в конце-концов, не дети уже, на первом курсе Гос.Универа учимся, он на юрфаке, я – на эеономике…. Можно и комнату в общаге снять на худой случай. Останется…. Со мной. Но у него, похоже иной выбор. Поиграл и выбросил – и похер, что он мне всю душу выебал. Так дерьмово, что сдохнуть хочется. Бросился бы, наверно, под колёса, если б не эта жидкая мразь на асфальте.
Уже три дня, как не тянет домой. Я ночую на скамейке в парке под окнами любимого универа. Уже тепло и в куртке нормально дрыхнуть под открытым небом. Слякоть всё  не проходит, но мне уже наплевать. Я живу один – предки снимают квартиру – так что волноваться некому. Пустая бетонная коробка так достало, что хочется выть на прогретые ржавыми батареями стены. Видеть никого не хочется…. Только сегодня вечером пошёл снег – даже и не снег вовсе, а то что называют «мокрым», то, что создаёт бесформенные серые кучи перед рассветом и растекается под солнцем в невнятные лужи. Уже стемнело. Последние ___ из древнего кирпичного здания, в котором располагается и мой факультет, разошлись два часа назад. Мёртвые окна лупятся безразличным холодом. Двери заперты – не войти. А что хотелось-то – третий час ночи…. Оставалось только возврашаться….
На лестничной клетке висел густой сигаретный смог. Непривычно – у нас в подъезде никто не курит, особенно на моей площадке. Из-за дыма слезятся глаза и дышать почти невозможно, только запах какой-то… знакомый. Ноги вдруг стали свинцово-тяжёлыми, двигаясь так медленно, словно шевелились в застоявшемся киселе. Казалось, прошли века прежде, чем я преодолел последнюю ступень своего пролёта и наконец поднял глаза. Он сидел у моей двери, обхватив колени руками, в немыслемо лёгкой куртке поверх расстегнутой рубашки. Вокруг валялись окурки, сотни окурков…. Он никогда не мог остановиться, когда нервничал и взвинчивал себя. Прозрачные холодные глаза встретили мой взгдяд.
- Где ты был? – спокойный, равнодушный голос, не выражающий абсолютно ничего. И вдруг все слова застряли в горле, осталась только боль.
- Я думал, ты уехал…, - опустив голову, принялся торопливо разыскивать ключи. – Решил, что стоит всё-таки попрощаться перед…?
- Что с тобой происходит? Ты что, нашёл кого-то ещё…? – руки так сильно дрожат, что ключи выскальзывают на серый бетон.
- Дурак! Тебе-то это с чего…, - и вдруг понимание пронзает как стальная игла: окурков слишком много, смог слишком густой.. – Ты что, ждал здесь три дня?...
- Я решил переехать к тебе, - он с раздражением откинул недокуренную смятую сигарету и принялся вертеть в руках полупустую пачку. – Нужно было забрать вещи, отца проводить…. Я честно говоря, уже с ним  собрался. Вещи все там остались…. А приехал, промаялся там…. В общем…. Не знаю я, что в общем. Сам не понимаю.
- Паш…, - голос так паскудливо дрожит, как у девчёнки. – Я чуть не сдох от этой долбанной распутицы….
Я вижу, как его губы сплетаются в усмешку, и мне становится легче:
- Да… Я тоже.
- Слышь… Может, зайдёшь?
Желание впиться в его полуоткрытые обветренные прокуренные губы удушает.
- Какой же ты кретин! Здесь ещё холодно для такого прикида….
Он снова усмехается и я чувствую, что могу жить.
- А ты всё такой же…, - широкая плутовская ухмылка вдруг сменяется грустной улыбкой, чёлка падает на лицо, закрывая от пронзительного взгляда, и сердце вдруг щемит. - Знаешь, я…. Я тебя…. Я хотел…. В общем, - решительный встрях головой и лицо прячется за руки. – Я всё разобрался в себе, в тебе….
- Не надо, - я порохожу мимо него к двери, стараясь казаться равнодушным. – Просто заходи, погрейся. Я всё понимаю. Я же… не идиот….
- Идиот…, - его голос срывается. Я всё никак не могу попасть ключём в замок- руки всё ещё сильно дрожат. – Я знаю, что ты любишь меня. Я знаю, что для тебя это всё естественно, но….
Ключи снова вырываются и со звоном падают на пол. Нагибаюсь за ними и только сейчас замечаю, что ладони вспотели. Неосторожное движение – и вся связка отправляется в шикарный полёт между этажами.
- Я только когда приехал сообразил, что у меня нет ключей от твоей квартиры.
Непонимающие хлопая ресницами, я снова взглянул на него. Он как будто походя сказал что-то важное, а я прослушал…. Он что, приехал сюда… КО МНЕ?
- Я хочу сказать, я хочу остаться с тобой. Для меня уже ненормально быть где-то ещё, вдали от тебя. Знаю, мы никогда не жили вместе. Мы просто встречались, трахались…. Я не хочу, чтобы что-то менялось. Это не привычка. Раньше думал, что раз уж ты не девушка…, а теперь понял – всё равно.  Я хочу тебя. Я хочу тебя всё время. Я всё время скучаю без тебя. Я чувствую то же, что и ты. Я серьёзен. Поэтому, позволь мне….
…Где-то на задворках сознания вспыхнула и погаслы мысль, что нужно сделать два запасных комплекта ключей.

Моя кураторша ненавидит прогулы. А за мои две недели пропусков точно башку снесёт, не поморщится. Пашке в этом смысле повезло – у него и отмазка есть, и куратор клёвый, молоденький и сам с кем-то крутит в той группе, да и вообще к пропускам почему-то не так строго. Мы шли вместе – точнее, бежали, тотально опаздывая на пару – его факультет как раз над моим. И именно он, вдруг замерев, заметил, что под ногами стало сухо, в небе ни облачка, а рядом с теплотрассой и у колодцев уже пробивается что-то редкое, махонькое и зелёное. Похоже, наконец-то свалилось то, что нормально можно назавать весной.