Я не хотел вернуть мир в прежнее состояние. Я не хотел сбежать от апокалипсиса. Всё вокруг меня – руины, обожжённая земля, тяжёлый запах гари, впитавшаяся в бетон и асфальт чёрная кровь и не менее чёрная плоть, разбросанная повсюду ошмётками, высушенная безжалостным солнцем, растворённый в воздухе дым -  разверзшийся вокруг ад и ни одного живого дыхания вокруг. Я не хотел спасти мир. Но…. Чего же я хотел тогда?
Они все ошиблись, назначив меня героем. Они все ошиблись, решив за меня, что лишь один я сморгу спасти всех…. А я этого не хотел. Возможно, я не хотел выжить. Так почему? Почему я один стою среди обломков стен, вывороченных камней и бетоны блоков, разорванных как шёлковые нити кусков арматуры, в коричневой луже полузасохшей гнили. И почему я не чувствую ничего? Разве я не человек? Разве я не пережил апокалипсис? Разве я не…?
Она умерла две недели назад. Моя невеста…. Единственный человек, позволявший мне чувствовать себя целым, живым. Мы познакомились в последнем классе академии. Я помню, была весны, цвели одуряющие белые цветы…. До экзаменов оставалось всего ничего. Она перевелась к нам из параллельного класса – хотела сдавать нашу специализацию. Она была одной из сильнейших магов нашего потока. И она была самой красивой, смешливой и весёлой. После выпуска мы решили поступить в один магистрат и последующие четыре года провели вместе. Наверняка это было лучшее время моей жизни. Чем дальше события отстоят во времени от сегодняшнего дня, тем больше слабеют воспоминания, тускнеют краски…. Но именно те дни остаются яркими, словно всё происходило лишь вчера и закончилось нынешним рассветным утром. Я почти забыл своё беззаботно счастливое детство, доброту матери, друзей по школе. Честно говоря, я не дорожил им. До встречи с ней я не дорожил ничем. И кроме неё я ничем и не стал дорожить. Мы закончили вместе, получили золотые дипломы магистров алхимического знания. Она мечтала работать в школе, учить детей, передавать им свои знания и свою теплоту. Я мечтал о собственной лаборатории и чтобы в жизни моей остался лишь один человек – она. Моё желание теперь почти сбылось – я единственный человек на всей планете. Так почему я не счастлив? Виной тому это пресловутое «почти» - ведь я не с ней, она никогда не будет рядом. Она – единственная, кого я хотел бы спасти.
Я помню, как мы с ней летали на драконе. Стивен Ларс, учился в параллели на курс младше нас в специализации «История и составление зелий». Он был одним из лучших, едва не лучше неё. Огромный, лазурно-синий, с перепончатыми кожистыми крыльями, в облике человека – невысокий синеволосый паренёк в кожаной одежде цвета индиго и с драконьим рогом – оправленной в серебро спиральной «костью» на груди. В детстве, лет в 250, у каждого дракона отпадает первый рог – как у людей выпадают молочные зубы. Молодые драконы оправляют этот рог в серебро и носят на груди в знак принадлежности одному виду…. К тому же наличие этого рога помогает переходу из одной формы в другую. У вампиров это – вставная челюсть…. Мне всегда казалось, что современные вампиры чем-то похожи на старых пердунов. Конвенцией Леригауза им запрещено носить клыки… во роту. Поэтому, обращая кого-то в вампира или производя полноценное, способное кусать потомство они должны прибегать к обряду, называемому «усекновение резцов» (почему резцов – понятия не имею, ведь «удаляются» именно клыки… но, наверное, это всё же не моё дело; по крайней мере меня не волнует): у юной вампирской особи извлекают изо рта их основное оружие и создают нечто вроде зубных протезов. Без них вампиры – те же обычные люди. Чуть бледнее кожа. Тёмное глазное яблоко красные прожилки в радужке, зрачки опалового цвета, позволяющие прекрасно видеть как в темноте, так и не свету. Не боятся солнечного света и поэтому вполне могут посещать дневные занятия. Я учился с парой вампиров – они изучали воздействие филосовского камня на неодушевлённые живые предметы.