Память нашего сердца.
Память уже не жалит. Мысли не бьют по рукам.
Я тебя провожаю к другим берегам.
Ты – перелётная птица. Счастья ищешь в пути….
Приходишь, чтобы проститься и снова уйти….
Летний дождь. Летний дождь начался сегодня рано.
Летний дождь. Летний дождь твоей души омоет раны.
Мы погрустим с ним вдвоём
У слепого окна….
Летний дождь. Летний дождь шепчет мне легко и просто,
Что прийдёшь, ты прийдёшь. Ты прийдёшь, но будет поздно….
Несвоевременность – вечная драма….
(И. Тальков. Летний дождь…).
Когда зажигаются звёзды в небе ночном,
Память непрошеным гостем входит в мой дом.
Тихо войдёт, свечи зажжёт,
Музыку включит и беседу начнёт.
В эту минуту твои оживают глаза.
В них, как и прежде когда-то, таится слеза….
Смотрят с надеждой. Смотрят любя….
И вот я снова с тобою и без тебя….
Эта песня почему-то скользит на краешке моего сознания, сквозь туман небытия, в котором покоится моя душа. Она словно зовёт меня наружу, тянет к себе. И я не могу ей не подчиниться…. Незнакомый голос. Незнакомый язык. Но я почему-то понимаю каждое слово…. Глаза медленно открываются…. Какие же у меня тяжёлые веки…. И как сильно бьёт мне свет в глаза…. Хотя на самом деле, я знаю это, в комнате сейчас ведь почти темно….
И сама комната чужая, всё… даже силуэт у окна, который, словно почувствовав мой взгляд, медленно оборачивается ко мне. И я словно утопаю в медвяно-серых глазах, растворённых бликом Луны, отражающейся в них. Это самые прекрасные глаза, которые я когда-либо видел в своей жизни. Не смотря на то, что я совсем ничего не помню о себе, я понимаю это….
- Что ты здесь делаешь? – голос холодный и жёсткий, как стальной прут, но мне отчего-то хочется слушать его бесконечно.
- Привет… - пролепетал я в ответ, почему-то натягивая до подбородка накрывающее меня одеяло. – А где я…?
- Вообще, ты у меня дома! – резко огрызнулся мой спаситель, полуоборачиваясь к окну, так, чтобы я смог любоваться его безупречным профилем. – Но там, где я тебя нашёл…. Как ты там оказался? – он в упор взглянул на меня и в его глубоких серых глазах промелькнули вызов и презрение.
- Я… я не знаю… - стушевавшись, ответил я, как можно глубже забираясь под одеяло и съеживаясь под ним. Очень захотелось вдруг стать совсем маленьким и незаметным под этим сверлящим и изматывающим взглядом. И ляпнул вдруг первое, что пришло мне в голову: - А как?
И ещё больше сжался под его звереющим взглядом.
- Хватит делать из меня идиота! – завопил он, резко взмахивая руками. Похоже, он был просто в ярости. – Таким парням, как ты, вообще не стоит шататься в этой части города!
- Прости… - совершенно растерялся я, чувствуя себя безумно виноватым. – Я… просто не совсем понимаю… что со мной и….
- Ты что, издеваешься надо мной?!!! – в два прыжка он оказался рядом с кроватью, на которой я лежал и резко, одним движением, сдёрнул с меня одеяло. И сел рядом, низко наклоняясь над моим лицом и заглядывая в самую глубину моих раскрытых ужасом глаз. – Ты ведь прекрасно всё понимаешь!
- Я… - я пытался вжаться в кровать, чтобы моё тело оказалось хоть нанемного дальше от него, чтобы наша близость не была такой опасной. – Я не понимаю…. Как я оказался здесь? И где я? И кто ты такой? И почему….
- Я уже сказал! – жёстко произнёс парень, злобно сверкая глазами мне в глаза. – Ты в моём доме. Я сам принёс тебя сюда несколько дней назад. Тебя сильно избили в подворотне в двух кварталах отсюда. И какого чёрта ты вообще попёрся сюда? Жить, что ли, надоело? Или просто захотелось острых ощущений? Так или иначе, я принёс тебя сюда. Ты всё это время был без сознания. Я не знал, кто ты и куда тебя можно отправить. При тебе не было документов – вообще ничего. Даже мобильника. Только вот это, - он бросил на постель рядом со мной странное перевитое золотое кольцо. От вида его что-то встрепенулось у меня в памяти, но это что-то так сильно в этот момент напугало меня, что я поспешно задвинул его в самые глубины своего сознания. Чуть быстрее, чем стоило, я схватил кольцо и надел на средний палец правой руки. Но что-то в том, как выглядело кольцо на этой руке, покоробило меня, и я с ещё большей поспешностью переместил его на левую. Так почему-то было гораздо лучше.
- Что это? – слабым голосом спросил я.
- Может, сам расскажешь мне? – в его голосе звучал неприкрытый сарказм. Я лишь слегка пожал плечами на этот выпад.
- Ты так и не ответил на мой последний вопрос… - наконец решился напомнить ему я.
- Меня зовут Еджия Таримо, - обретая почти первоначальное спокойствие, представился он и улыбнулся. – Сын одного из магнатов этого сраного городишки, ученик старшей школы Джудуцу, глава одной из местных банд…. Что-то ещё тебе нужно знать? Дату рождения, группу крови, возраст? Платёжеспособность? Размер заработка родителей или… - его лицо было совсем близко, наши дыхания почти смешивались.
- Ты красивый… - вдруг вырвалось у меня и мне мгновенно стало стыдно.
Он замер, расширившимися от удивления глазами глядя на меня. Как будто я сказал сейчас что-то такое, чего не должен был говорить. Просто не мог. Но мне уже стало всё равно: я совершенно перестал держать себя в руках. Чуть приподнявшись на подушках, я коснулся губами его полуоткрытых волнительных дрожащих губ. Мой язык скользнул в таящие, ожидающие вторжения недра.
- Хочешь поискать новых ощущений? – ядовито усмехнулся он, когда я, наконец, смог оторваться от его губ. В его глазах сверкала насмешка, но дыхание было тяжёлым и прерывистым и я был абсолютно уверен, что ему также понравилось, как и мне.
Я откинулся на подушки и прикрыл глаза.
- Нет… - выдохнул я и радостно улыбнулся помимо воли, но совсем не сопротивляясь этой радости, заполнившей почти всю мою сущность. Его губы требовательно накрыли мой рот, язык повторил совершённый мною несколько секунд назад манёвр, заполняя собою мой рот. Мои глаза судорожно распахнулись, расширенные до предела и наверняка потемневшие, когда я ощутил его руку на моём затвердевшем, волнительно задрожавшем члене.
- Нет… - он слегка засмеялся и сжал пальцы. Я задохнулся, чувствуя невероятную и совершенно точно незнакомую сладость, растекающуюся из паха по всему телу, и конвульсивно выгнулся вверх, когда пальцы его другой руки проникли мне в анал. – Неужели?
Его губы скользнули на мою шею, дразня и зажимая иногда в своих мягких тисках. Потом юноша дразняще взглянул на меня и я снова задохнулся от восторга - он был так прекрасен сейчас.
- Я хочу тебя… - выдохнул я непослушным голосом, запуская руки в его волосы.
- Ты сам на это напросился… - лёгкая притягательная ухмылка коснулась его губ. – Ты ведь ещё девственник…?
Я облизал пересохшие губы и осторожно кивнул, прекрасно понимая откуда-то, что не лгу. Он снова приник губами к моим губам, его пальцы продолжали своё жаркое и дурманящее дело. Мои руки скользнули вниз и забрались ему под рубашку. Он резко вздрогнул, словно желая меня остановить, но так и не решился на это. Я быстро, но неловко освободил его от одежды и накрыл чуть подрагивающими руками его трепещущее от возбуждения естество. Оно оказалось немного больше моего и так волнительно приятно на ощупь. Вибрируя чуть сильнее, оно начало увеличиваться у меня в руках. И мне это действительно нравилось. Я хотел почувствовать его глубже, почувствовать в себе…. От этой мысли что-то упругое и влажное вырвалось из меня, забрызгав всё вокруг. Я жутко смутился, но в то же время мне было невероятно хорошо.
- Ну что, достаточно? – его насмешливый голос звучал у меня прямо над ухом.
- Нет… - взволнованно прохрипел я, борясь с нежеланием моего голоса работать в таких условиях. Я… хочу больше….
- Неужели… - теперь его голос уже неприкрыто издевался. – Хочешь, чтобы я дал тебе?
Я крепко сжал пальцами его член и заскользил вверх и вниз, нежными дрожащими прикосновениями лаская его разрывающуюся от напряжения кожу. Вторая рука заскользила по его спине, поднимаясь и опускаясь в такт своей товарке, то приближаясь, то отступая от узкой ложбинки между его ягодицами, с каждым заходом всё ближе и ближе подходя к опасной точке. Не смотря на то, что у меня до сих пор всё, что было, отчаянно путалось в голове, появляясь из темноты и снова растворяясь в неё, я понимал, о чём он мне говорил, как понимал и то, чего именно я хочу, и то, что делаю сейчас всё правильно. Когда же я, наконец, коснулся заветной точки, он выгнулся у меня под рукой, выстреливая мне на живот свою горячую белую влагу.
- Ну же, засади мне… - прохрипел он, глядя прямо в меня тёмными замутнёнными глазами. – Ты ведь об этом мечтаешь? - я проник пальцами в его замечательно узкий, хорошо разработанный анал, и начал тщательно исследовать его. – Ты считаешь, что я просто дешёвая шлюха?
Мои пальцы сверх всякой меры сжали его пенис, по груди пробежала жаркая отталкивающая волна. Он возвышался надо мной, опираясь руками и коленями в постель так, чтобы я оказывался прямо между ними. Решительно пронзая его взглядом, я отнял руку от пережатого мною отростка и, решительно вытащив его руки из своей задницы, поднёс к своим губам и облизал. Мне было неуютно и очень стыдно, но я успешно боролся с собой, героически не показывая ему своих истинных чувств. Потом я закинул ноги на его ягодицы, немыслимым усилием притягивая их вниз и прижимая его пах к своему. Потом я извлёк свои пальцы из его ануса и погрузил их в его рот, наслаждаясь растекающимся по коже блаженством от прикосновения к бархатистой поверхности его заработавшего языка и влажного касания губ и верхнего нёба.
- Вот чего я хочу… - прошептал я в его вспотевшее от невольного страха и неожиданности моих действий ухо. Я понимал, что был неопытен, но в то же время был необъяснимо уверен, что у меня всё получится. Непослушными руками я ввёл его член в свой анальный проход и он скользнул туда как нож в масло. – Я же сказал, что хочу тебя… всего тебя… внутри….
Он едва сдерживался от того, чтобы двигаться, пожирая моё лицо недоумённым, ошарашенным взглядом. Я доверчиво улыбнулся ему и потянулся за поцелуем. Наши губы снова соприкоснулись и эта невинная ласка словно сорвала его с тормозов. Он порывисто двинулся во мне, постепенно наращивая темп толчков.
- Ты такой восхитительный… девственно узкий…. Там… горячо… так приятно…, - шептал он мне на ухо, смущая и распаляя одновременно всё сильнее и сильнее. – Я так хочу….
- Чтобы это продолжалось вечно… - подхватил я его фразу. – Ты такой большой… во мне…. Такой жаркий…. Я хочу… хочу… хочу… ощущать тебя всего, полностью….
Его тело напряглось над моим, уже близкое к оргазму.
- Ты такой… - выдохнул я, почти не контролируя срывающиеся у меня с языка слова. – Ты мне очень нравишься…. Мне кажется, что ты лучше всех для меня…. Я хочу… заставить тебя кричать от страсти ко мне. Ты просто… чудо….
- ОХХХХХХ… - его тело сильно завибрировало, резонируя с моим. – Коимо… ххх – Хане! Ты несёшь меня как на крыльях….
И его упругая струя ударила в меня, в самые важные глубины моего тела и сознания. Моё ответное семя последовало почти незамедлительно, расплёскиваясь на его живот мощным потоком. Он тяжело рухнул на меня и какое-то время мы блаженно лежали неподвижно. Потом он встал, не глядя на меня:
- Ну что, попробовал? – усмехнулся он с горькой иронией. – Не уверен, что тебе так уж понравилось, как ты хотел показать…. Но мне вовсе не нужна была плата за свою помощь. А твои подобные эксперименты ни к чему хорошему не приведут. Забудь и веди себя как нормальный….
- У меня не получится… - обречённо признался я. – В-первых, я не смогу забыть того, что со мною только что произошло. А во-вторых… - я решился на признание, которое пугало меня сейчас больше всего, а если точнее, реакция на него со стороны моего спасителя. - Я просто не помню больше ничего, кроме тебя….
Он обернулся и взглянул на меня с усиленно сдерживаемым бешенством во взгляде.
- Какого хрена ты городишь? Это что, ещё один тупой способ поиздеваться над такими как я???
- Это сущая правда, - я подтянул колени к груди и спрятал в них своё лицо. Должно быть, я действительно сейчас выгляжу жалко. Но мне теперь всё равно. – Я совсем ничего не помню: ни кто я, ни где я жил, ни как оказался здесь, ни даже то, что со мной случилось перед тем, как я потерял сознание… и память. Во мне лишь пустота – ни одной картинки о прошлом, ни одного голоса. Ты – первое, что я увидел в этой жизни, и ты – единственное пока, что есть во мне. Больше у меня ничего нет…. Когда я увидел тебя, мне показалось, что передо мной явился ангел, посланец Лунных Богов или просто звезда в человеческой оболочке. Ты показался мне таким… близким и тёплым. Пожалуйста, не прогоняй меня! Мне некуда больше идти. Мне не у кого попросить помощи. Я… - чувствовал, что сейчас просто позорно разревусь. Слёзы стекали по моим щекам противно тёплыми солоняще-влажными дорожками. Непроизвольно хрюкнув, я плотно уткнулся стремительно мокнущим лицом в свои колени. Каким-то внутренним, «шестым» нервом я чувствовал, что он снова подошёл ко мне, сел рядом. Его мягкие, участливые ладони взяли мой подбородок в крепкие, нежные тиски, и повернули моё лицо так, чтобы я встретился затянутыми прозрачной плёнкой солёной воды глазами с его внимательно изучающим взглядом. Потом он осторожно слизнул терпкие, противные капли с моих щёк. Его жаркие губы на несколько минут накрыли мои и я совершенно растаял, зарываясь руками в его волосы и теснее прижимаясь к податливо пробуждающемуся телу.
- Я с ума сошёл… - хрипловато выдохнул он, бесконтрольно покрывая поцелуями мои плечи и лопатки. – Ты совершенно точно возненавидишь меня, когда твоя память вернётся….
- Я никогда в жизни не смогу тебя ненавидеть… - страстно вытолкнул из себя я, задыхаясь от его ненасытных крепнущих ласк. – Мне кажется, я всегда хотел бы оставаться с тобой. Что бы я не вспомнил, я думаю, я буду любить тебя….
Он замер в моих руках. Его дыхание почти прервалось.
- Ты просто не представляешь, насколько ты сейчас лжёшь нам обоим, - справившись, наконец, со своим горлом и лёгкими, он приник к моему уху, жарко целуя краснеющую от смущения кожу. – Пока что я буду звать тебя Коичи Цукирено…. Ты будешь моей маленькой тайной… ото всех. Пока ты не решишь уйти от меня, мы будем вместе. Возненавидев меня, просто скажи мне об этом. Я тебя отпущу.
Понимая, что мои слова для него сейчас ничего не значат, я просто гибко извернулся и впился губами в его губы.
- Я не хочу тебя отпускать! Я не хочу тебя отпускать! – билось у меня в голове. – Даже если для этого мне всю жизнь придётся держать тебя в этой постели.
Он неудержимо ответил на мой поцелуй, крепко прижимая меня к постели. Он явно намеревался повторить сейчас всё то, что мы с ним проходили только четверть часа назад.
- Я не хочу ничего помнить… - скользнула в моём мозгу отчаянная мысль, единственная и последняя пока мысль из прошлого, которое я забыл. Мягко перевернув его на спину, я скользнул губами по его телу вниз и мягко втянул в рот то, что так сильно хотел ощущать на себе, в себя. Он непроизвольно выгнулся вверх, подталкивая себя навстречу моим губам и вгоняя свой твердеющий с молниеносной скоростью член в моё узкое, ещё непривыкшее к такому, но уже с готовностью принимающее горло, его пальцы судорожно вцепились в мои волосы. Я ласкал языком его крепкую, туго натянутую кожу, с наслаждением вслушиваясь в его натужные, громкие, нетерпеливые стоны, перемежающиеся срывающимся с его губ моим именем. Где-то внутри себя, я почти точно знал, что это имя – моё и было моим.
- Кои-чан… - отчаянно выкрикнул он, кончая мне в рот. Не знаю, как я не захлебнулся, но умудрился проглотить всё то, что он выплеснул, в себя. Выкрикнутое им моё имя жаркой приятной волной растекалось по моему телу вместе с выпитым мною семенем. Он бессильно откинулся на подушки, ловя ртом воздух, но его сильный и упругий пенис вновь затвердевал. Я не собирался останавливаться….
Он был таким сильным и твёрдым, таким горячим и страстным во мне, что я почти терялся в разжигавших меня ощущениях. Я почти всё время таял в его объятиях, мечтая лишь, чтобы это время не прекращалось ни на минуту: время, когда мы были только вдвоём и нам был никто не нужен, время, когда мы сливались каждую минуту, разделяясь так редко, что, казалось, почти до конца стали одним целым. Время, когда наши руки не расплетались, а губы дышали только сквозь губы другого. Мы словно были как легендарные потерянные две половинки. И я, потерявший всю свою предыдущую жизнь, именно в эти минуты по-настоящему нашёл самого себя. Я не хотел уходить из этого уютного маленького мира на двоих, да и он тоже. Но время безжалостно и что-то хорошее просто не может длиться вечно – оно имеет свойство заканчиваться в самый неподходящий момент. И этот момент настал – первым движением нарушения нашего уединения стал телефонный звонок. Он прозвучал в нашей квартире, раздавшись гулким эхом в разлившейся тишине, разрезаемой только нашими стонами и вскриками, дня через три после того, как я очнулся. Дёрнувшись от неожиданности, Еджи сильно брызнул в меня семенем и решительно вышел. Завернувшись на талии в полотенце, он пошёл отвечать. Я остался в кровати, не желая подслушивать ничего из чужих разговоров. Но всё же я кое-что слышал. И это кое-что оставило в глубине моей души смутную, непонятную ещё тревогу….
- Нет… - говорил он своим друзьям и у меня слегка холодело в груди от каждого его слова. – Я сейчас дома. Я занят. Да, буду ещё неделю или две. Мне нужно писать дипломный проект…. Да, я знаю. Но всё равно…. Нет…. Я знаю…. Не беспокойтесь. Постарайтесь что-то сделать. Постарайтесь договориться….
Я закрыл глаза, пытаясь отгородиться от этого голоса, но он ещё глубже проникал в меня в темноте. Слова, которые он говорил, были, казалось, самыми обычными, но смысл ускользал от меня и подспудно холодком отдавался в моём сердце. Несмотря на непринуждённую обыденность я чувствовал, что этот разговор мог быть опасен для меня. И я стремился, я ждал лишь того, когда же он закончится….
Еджи положил трубку и вернулся в комнату, бросил на меня беспокойный взгляд и, накинув на голое тело и подвязав халат, сел на кровать рядом со мной. Его тёмные от беспокойства глаза были обращены к моему лицу. Я сел на кровати и, подтянувшись к нему, прижался губами к его приоткрытым подрагивающим губам. Он сразу же ответил мне, обвив руками мою голову и запуская пальцы в волосы. Наш поцелуй длился несколько десятков минут – мы почти забыли о времени, наслаждаясь этим почти платоническим слиянием. Потом я ловко пересел верхом на его бёдра и, раздвинув полы его халата, опустился на его подёргивающий от напряжения член. Он всегда так хотел меня… словно…. Я тоже чувствовал возбуждение не меньшее, когда находился рядом с ним…. Он сладко застонал и я до боли прикусил губу, чтобы не застонать вместе с ним. Почему-то я сейчас не хотел, чтобы он слышал мои вопли. Но он, видимо, придерживался совсем других желаний. Наклонив голову, он небольно укусил меня в плечо, его пальцы заскользили вдоль позвоночника, причиняя нестерпимую, мучительную сладость. Одна рука легла мне на ягодицы, её пальцы проникли в разведённые створки и коснулись слияния наших тел. Этого я не мог выдержать. Отчаянно изогнувшись навстречу его ласкающим рукам, я тихо закричал. Этого было достаточно для того, чтобы он кончил в меня. Я тяжело вздохнул и упал ему на грудь, обнимая его плечи ослабевшими руками. Но он ещё был полон сил и стремлений. Повалив меня на кровать лицом вниз, он снова взял меня, жадно и почти грубо, как будто этого не было ни только что, ни почти всё то время, что я был рядом с ним….
Тяжело дыша, мой ангел опустился рядом и нежно, словно извиняясь, поцеловал меня в лопатку.
- Прости… - шепнул он. – Я не хотел сделать тебе больно….
- Всё в порядке… - я мягко улыбался, запуская руки в его волосы. – Мне было хорошо. Ты никогда не сможешь причинить мне настоящей боли….
- Когда ты уйдёшь от меня… - я решительно прижал пальцы к его губам. Не хотелось думать о том, что меня – нас обоих – ждёт, когда я вспомню всё о своём прошлом.
- Я люблю тебя… - шепчу я беззвучно и понимаю, что он ощущает мои слова всей кожей. И я чувствую, как он под моей рукою отвечает мне тем же. – Не отпускай меня….
Мне казалось, что я поднимаюсь в небо.
В тот день мы почти всё время говорили о разной ерунде. Он рассказал мне, наверное, почти всю свою жизнь и я был неимоверно счастлив, просто слушая его, просто лёжа рядом с ним на животе на незастеленной кровати и болтая босыми ногами в воздухе. Я был счастлив просто быть рядом с ним.
- Когда мне было восемь лет, моя семья переехала в этот район. Моего отца застрелили, когда мне было всего девять. По крайней мере все тогда так думали…. Маме пришлось воспитывать меня и моих братьев и сестёр. Она работала каждый день и почти каждую ночь. Когда мне было двенадцать, она умерла. От переутомления. Меня выгнали из школы почти за полгода до этого, как и почти всю мою семью. Моя старшая сестра ушла на панель. Через год, или чуть больше – она умерла от сифилиса. Ей было всего четырнадцать…. Моя младшая сестра…. Её «купил» один из местных богачей-извращенцев…. Он давал очень большую сумму. Ренн тайком сбежала с ним, оставив нам все деньги. Через месяц её нашли мёртвой. Она была зверски… изуродована. И все знали, кто за этим стоит. Но никто ничего не сделал. Один из моих братьев переоделся девушкой и тоже пошёл в проститутки. В одну из ночей его зарезали, скорее всего – один из клиентов. Старший Брайан устроился на нормальную работу с небольшим, но честным заработком. Но три месяца назад он покончил с собой. Точнее, его заставили покончить…. Он был учителем старших классов…. Безумие! У меня была действительно огромная семья, когда мы переезжали сюда. А теперь лишь трое братьев, и все – нетрадиционной ориентации…. Ублюдки, как нас называют в других местах.
Я весь съёжился от его последних слов, будто получив удар под дых. Словно что-то почувствовав, он осёкся и замолчал. Я молча и сочувтвующе прижался к нему и мы так долго лежали, просто прижимаясь друг к другу и не произнося ни звука.
Я проснулся от странного холода в постели. Его не было рядом. Я точно знал, что он в другой комнате, снова говорит по телефону…. В последние пару дней ему всё чаще названивали, и эти звонки по непонятной мне ещё причине меня беспокоили. Но что я мог сказать? Знаю, что для него это важно, важнее всего… кроме, наверное, меня… но я не дам ему отказаться от чего-то для него дорогого…. Я накрыл голову подушкой – не хочу даже кончиком уха слышать, о чём они говорят! Это тоже мне не понятно, но ничего не поделаешь. К тому же, я доверяю ему.
Он отключает телефон и заходит в комнату. Бросает на меня быстрый чуть нервный взгляд, будто собирается к любовнику. Надевает рубашку прямо на голое тело, даже не застёгивая её. И выходит. Я слышу, как звенят ключи в замке входной двери…. Он ушёл. На одно долгое мгновение мне становится очень страшно….
Он вернулся далеко заполночь. Я не могу спать, когда его нет. В последние несколько дней он слишком часто уходит…. Словно у него накопилось слишком много дел, которые одно за другим стали требовать его спешных действий…. Я никогда даже не говорил с ним об этом – чувствовал исходящую от всех этих дел опасность.
Он вошёл в спальню. Быстро скинул одежду и поспешно забрался под одеяло….. Я нечаянно чихнул.
- Ты не спишь? – тихо спрашивает он, испуганно вздрагивая.
- Нет… - я ему ещё не лгу. – Прости….
- Это ты прости…. Не стоило тебя будить….
- Всё в порядке. Я не мог заснуть….
- Почему?
- Я не….
- Ты что, ждал меня? – его голос взволнованно дрожит. Я судорожно сглатываю и киваю в темноте. Он чувствует каждое моё движение и понимает правду. Под одеялом он близко притягивает меня к себе и гладит по щеке. Как он может это делать, даже не видя…? Хотя я, наверное, смог бы сделать это с ним. Мы слишком чувствуем друг друга…. Он целует меня в висок. Я кладу голову ему на грудь и сонно улыбаюсь. Теперь мне тепло и уютно. Теперь я у себя дома. Теперь действительно можно заснуть….
Да, это действительно самое счастливое время в моей жизни…. Несмотря на мелкие уколы страха, иногда накатывающие волны беспокойства или беспричинной паники, странные пугающие сны, от которых я с криком просыплся в поту, задыхаясь и впоследствии с облешчением понимая, что даже не помню, о чём они были, несмотря на все мои странные воспоминания, которые порою роились в моей голове, скользя у самого края сознания и рассыпаясь, как только я безжеланно пытался их каснуться, мне было так легко, как, наверное, никогда до этого не было прежде…. Я был счастлив, самым счастливым человеком на Земле. И, наверное, такое счастье не должно было продлиться вечно. Но тогда я даже не думал об этом – не хотел чем-то личным омрачать свой мелкий уютный мирок, заключённый на одном человеке….
- Я люблю тябя… - я нежно перебираю его волосы. Мы сидим на траве, вдыхая свежий сладковатый запах. Точнее, это я сижу, прислоняясь спиною к неожиданно высокому и широкому дереву, а он лежит на травке, положив голову мне на колени и подставив свои волосы моим осторожным неторопливым рукам. – Мне так хорошо с тобой….
- Я знаю… - он поворачивается ко мне и грустно улыбается. – Потому что мне тоже с тобой хорошо, потому что я тоже тебя люблю…. Но….
- Шшшш… - мягко шепчу я ему. Я знаю, что он хочет сейчас сказать и не хочу этого слушать. Снова. – Давай забудем пока обо всём.
Его лицо мгновенно озаряется необычным радостным светом. Он любит, когда я так говорю. Хотя никогда не верит мне…. Он единственный, кто мне по-настоящему нужен…. Еджи….
- Расскажи мне ещё немного о себе…. Как твоё полное имя…?
- Еджия. Так называли меня мама, братья и сестра. Старшая. Младшая всегда называла меня Еж… - он с печальной грустью улыбается своим воспоминаниям. Как бы я хотел забрать хоть немножко его боли! Я тоже смеюсь, вместе с ним. Потому что мне действительно весело. Но в душе та же нежная тяжесть, как у него. Я бы хотел, чтобы его сёстры и эти братья были живы. – На самом деле меня зовут Ендодзи. Меня так назвала моя тётка, которая была помешена на манге…. Мою старшую сестру звали Мотоко, как ту Кусанаги, младшую… младшую звали Чеза, Чеза Ренн…. Харуко и Тацуми – те из моих братьев, кто погиб. Но Тацу предпочитал, чтобы его называли Брайан…. Остальные трое – Рюичи, Шики и Хироюки - его все называют Рюки, хотя он не слишком любт это прозвище. Он такой же огалтелый отаку, как и моя тётушка…. Она умерла полтора года назад от какого-то вируса, передающегося через нал.
Я искренне расммеялся его рассказу. Мне почему-то стало так легко и светло на душе. Не знаю почему, но я всегда с лёгкостью понимал, когда он говорил мне что-то об аниме или манге или о чём-то подобном, словно в своей «прошлой» жизни я неплохо всё это знал. Или мне кто-то часто об этом рассказывал….
- Тамия…- тихо произнёс я. Он вздрогнул и в упор уставился на моё лицо. Я вздрогнул, приходя в себя от своих мыслей, и слабо, извиняясь, улыбнулся. – Это имя почему-то крепко связано у меня в голове со всем этим. Но это единственное, что я могу выловить пока в моей дырявой башке….
Он утешающе гладит меня по тыльной строне кисть. Я ободряюще улыбаюсь ему. Меня вовсе ненапрягает то, что я не могу ничего вспомнить о себе. Даже больше – меня пугает, по-настоящему пугает то, что я когда-нибудь вообще смогу всё вспомнить. Тогда весь мир встанет с ног на голову и всё снова полетит в тартарары.
- Красивое имя… - вдруг тихо говорит он.
- Я знаю…. знать бы только, чьё….
- Ещё узнаешь!
- Надеюсь…. Еджи….
- Что?
- Я не знаю, как это сказать… что спросить…. Ты ведь не знал меня раньше? – я чувствую, как мой голос дрожит, по щеке бегут невидимые слёзы.
- Нет, - он резко приподнимается, опираясь на локоть. Его голос становится таким колючим. – Если ты….
- Почему я боюсь вспоминать? – мой голос дрожит всё сильнее, падая, как под откос. – Я тебе верю… я…. Но ты ведь что-то знаешь, что-то обо мне… - мой голос срывается. Я провожу рукою по бархатистой щеке. – Если что-то есть, прошу тебя… не говори мне ничего. Я не хочу этого знать. Я слишком боюсь….
Он приподнимается и утешающе целует мои губы, чувстуя своими на них солоноватый привкус невидимых слёз. Он касается моих губ. Он хочет сказать мне, что всё хорошо. Но если бы только….
Мы сидим на крыше его личного особняка. Какой-то гений трудно представить каким образом перенёс сюда самую настоящую площадку для пикника. Здесь было всё – и раскидистые деревья, и зелёная трава, и даже весело журчащий пенный ручей. Воздух такой чистый, что подобный просто невозможно найти на многие мили вокруг. Этот дом весь, от гигантского сада и подземных оазисов и до самой крыши утопает в зелени – настоящий искусственный заповедный уголок первозданной эивой природы. Такое редко встретишь в нашей городской индустриально грязи, где все думают только о… том, что им нужно, которым уже не нужна живая красота, которые сами уже, наверное, почти умерли. А ещё точнее, они просто не имеют достаточно денег даже на то, чтобы посмотреть на сорняк, не говоря уже о полноценных садах. Отец Еджи был действительно богат. Спасшись от убийственных пуль своих конкурентов, он стал «заложником успеха», тайным агентом раскрученной местной мафии, Афордея. За шесть лет он из мелкой сошки превратился в обного из процветающих бизнесменов. Но за всё то время, что он пробирался к верхам, он не имел возможности даже узнать, что же случилось с его семьёй. Через шесть лет после «гибели» он пришёл на пепелище. Его ждали лишь четыре одиноких, заброшенных, диких сына. Лишь четверо – больше ничего не осталось. И они получили всё, чего хотели… но не могли вернуть обратно то, чего не вернёшь. Чёрное время клеймом легло на Еджи и его братьев. Они все остались в этой грязи, из которой выбрался его отец, но от которой их самих не спасли бы никакие деньги. Потому что они сами – часть этой грязи; слишком много впитали в себя, чтобы жить чисто…. Я не всё понимаю ещё в этом мире, но знаю одно – даже здесь, под оболочкой этой зарайской кущи скрывается трескучий ад под названием….
- Кои, Кои, Коичи! Ты заснул… - я слышу его голос и понимаю, что слишком глубоко закопался в свои размышления.
- Прости, я задумался, - я рассеянно улыбаюсь, пытаясь привести свои мысли в порядок. Он с улыбкой глядит на меня.
- Ты всегда так часто задумчив…. Мне нравится наблюдать за тобой….
Я смеюсь, хотя и знаю, что он не шутит. Я просто слишком счастлив, чтобы держать мои эмоции в узде. Он подхватывает мой смех и я в который раз отмечаю, как он красиво смеётся – такой звонкий, беззаботный, радостный, почти детский….
- Может, потанцуем? – вскочив на ноги, он протягивает мне руку. Я смущённо улыбаюсь и встаю, опираясь на неё. Я не в чём не могу отказать моему ангелу спасителю…. Он кладёт одну руку мне на плечо, другой обнимает за талию. Он так сейчас близок ко мне…. Но это – не эротичная близость. Мне так легко и просто, я словно парю в облаках. Он ведёт меня, снова и снова заставляя выписывать немыслимо прекрасные па, и я чувствую крылья за спиной. Витающая вокруг нас музыка столь-же прекрасна, хотя я не могу разобрать не звука – она сливается в обиную, монолитную, похожую на кипучий поток мелодию.
- А ты здорово двигаешься… - со смехом хвалит он меня, когда мы снова плюхаемся на своё место под деревом. А я всё не могу наглядеться на него. Какой же он… мой ангел….
- Эй! Хоп-Хоп! Да что ж ты! Хватит смотреть на меня с выражением лица влюбившейся романтично настроенной розовой барышни с лирическими закидонами… - он щёлкает пальцами перед моим лицом. Я трясу головой. Ну вот, чарующий момент упущен…. Но разве жалко его? Почему-то нет, пока Еджи рядом.
- Я люблю тебя… - я его целую. Он обнимает меня и крепко притягивает к себе. И вот мы уже валяемся на траве, срывая друг с друга одежду…. Мне действительно дорога его близость, как телесная, так и духовная. И я не хочу когда-нибудь всё это потерять….
Я заглядываю через щель: Еджи не разрешил мне выходить…. Он осторожно открывает дверь и в коридорчик проскальзывает молоденький вёрткий парнишка. Он с нахальным добродушием улыбается моему ангелу.
- Как дела? – легкомысленно спрашивает он.
- Что-то случилось, Ючи? – голос ангела почему-то тревожен и мне тоже становится не по себе.
- Да нет, пока всё в порядке, - парнишка тоже становится серьёзен. – Просто мы хотели узнать, как ты…. Ты давно не появлялся….
- Давно… - с напряжением хмыкнул Еджия, тщательно сдерживая раздражение. – Да я был у вас позавчера. И ещё пару раз на прошлой неделе!
- За последние полтора месяца ты появляещься очень редко… - с беззаботной серьёзностью парировал парнишка. – А за прошлый месяц….
- Хватит! – оборвал его Еджия. – Можешь удовлетвориться тем, что я был занят?
- И как же его зовут?
Несколько минут парни прожигали друг друга взглядом.
- Коичи, - наконец произнёс Еджия, поводя плечами. – А тебе-то что?
- Хм… - задумчиво протянул Ючи. – Значит, Кои…. А почему ты не хочешь показать его нам?
В глазах мальчишки вспыхнуло любопытство.
- Потому что это не ваше дело… - свирепо огрызнулся Еджия.
- Послушай, Южи… - голос паренька стал терпеливым и чуть напряжённым, убеждающим. – Нам нужно кое-что обсудить. Это может быть важно… понимаешь?
Еджия лишь обречённо кивнул.
- Завтра у меня в десять часов, - рапортовал потухшим голосом. – И не опаздывай….
- Как всегда… - с издевательской небрежностью хохотнул паренёк и скрылся за дверью.
- Значит, Южи… - произнёс я через несколько минут, когда стало ясно, что незваный гость нас не сможет подслушать, выбираясь из своего убежища. Он укоризненно взглянул на меня и мы оба весело, беззаботно расхохотались….
- Его зовут Ючиро… - представил своего недавнего гостя Еджия.
- Как в Сейлор Мун? – уточнил я. Он весело кивнул. Мы вместе сидели в ванной и он осторожно, даже с излишней нежностью протирал мне спину пенной виххоткой. – А тебя что, это волнует?
- Нет… - покачал я головой и умиротворяюще улыбнулся. – Просто мне любопытно, кого ещё из героев ты имеешь в друзьях.
- Подожди, сейчас! – отбросив мочалку, распространившую повсюду сотни пенных брызг, мой любовник ускакал за дверь. Через пару минут он вернулся, скача на одной ноге и что-то бережно таща в руке. Это была завёрнутая в непромокаемый прозрачный пакет фотография.
- Дурная привычка делать всё в ванной… - объясняющее усмехнулся парень, показывая мне фотку. Я сразу же нашёл на ней Ючиро – этого забавного живчика с всклокоченными тонкими лимонно-жёлтыми волосами и огненно-рыжими, как апельсины, задорными глазами, худенький и щупленький, затянутый в джинсы и футболку цвета хаки. Рядом с ним стоял здоровенный бугай с тёмно-каштановыми короткими волосами и задумчиво-серьёзными серыми глазами.
- Это Като… - представил бугая Еджи. – Он отличный парень, спокойный, сильный. Слеп на один глаз…. Это Ринтаро… - он указал на высокого вёрткого сухопарого паренька с невнятными фиолетовыми космами и затуманенными грязно-сизыми глазами, одетого в старую растянутую чёрную гот-футболку и такие же чёрные джинсы. – Фуджия… - кавайный парнишка с широко раскрытыми наивными глазами, в запретной глубине которых таится скрытая угроза. Светло сиреневые волосы, глаза цвета рассветного индиго, бледноватая кожа и тёмно-лиловый свитер…. – Киоя – нагловатый самоуверенный красавчик с тёмно-бирюзовыми, почти до черноты волосами и голубовато зелёными хитро сужеными глазами, одетый в тёмную кожу, – Сакано – худощавый очкарик в обтягивающем красном свитере и синих брюках, у которого удивительные серые волосы и прозрачные переливающиеся зеленоватые глаза. – Дайго – парень с короткими иссиня-чёрными волосами, стянутыми на темени в хвост, и сиреневато-алыми пронзительными глазами, от которых очень трудно отвести взгляд. – Акира – не очень высокий русоволосый брюнет с огромными глазами цвета кофейного шоколада и лилово-бледной кожей, одетый в белую полурасстёгнутую рубашку и шоколадные брюк. – Сейта – трёхметровый футболист с лисьими глазками цвета молодой травы и совершенно лунными глазами, одетый в потрепанную спортивную форму. – Идзумо и Наичи – братья-близницы, хотя и похожи друг на друга… их трудно принять даже за обычных братьев – один светловолосый безалаберный хулиган с длинными нечёсаными, но завязанными в хвост космами и огромными выразительными чёрными глазами, светлокожий и стройный; второй – рыжий, как огонь и глаза его цвета спелого ореха чуть узковаты и всегда немного прищурены: то в насмешке, то – в лукавстве, то в ярости, выше по росту, более плотный и атлетичный, более серьёзный и целеустремлённый… - говорят, у них разные отцы. Не знаю, как это возможно. А вот Рюта и Асами… они совершенно точно не братья, но… - действительно, эти два парня похожи друг на друга как две капли воды. Отличаются лишь оттенком цвета волос и глаз у Асами более светлые волосы и темнее глаза, а с Рютой – наоборот…, - С Чихару всё намного сложнее. Он слишком похож на девушку и зачастую этим пользуется, причём совершенно бессовестно. Эти медовые волосы и наивные лавандовые глаза способны свести с ума кого угодно….
- Да уж, крутая семейка… - я наконец оторвал свой взгляд от фотографии и взглянул на своего Еджи. Он мягко рассмеялся в ответ и поймал губами мои губы. Фотка выскользнула из наших рук и медленно закачалась на волнах….
Еджи взял себе кружку ароматного дымящегося кофе и плюхнулся на диван рядом со мной. Мы с ним оба были в тёплых банных халатах и выглядели, наверное, как пара сытых довольных кошек, только без усов…. Он чуть приблизился ко мне и легко запечатлел на моей щеке быстрый поцелуй.
- Что случилось? – тихо спросил он меня с внимательной улыбкой. Я рассеянно тряхнул головой:
- Нет, ничего. Просто… вдруг стало грустно….
Он успокаивающе погладил меня по щеке и примирительно улыбнулся. Я тоже улыбнулся в ответ и на душе стало спокойнее от этой улыбки.
- Скажи, что тебя беспокоит? – с терпеливой нежностью обратился он ко мне. – В последнее время ты сам не свой….
- Я знаю… - я опустил голову, не желая встречаться с ним взглядом. – Просто… у меня возникает ощущение, что на меня надвигается что-то ужасающее, надвигается всё ближе, с каждым днём всё быстрее и….
Он приподнял мне лицо за подбородок, как сделал это в тот первый день, и пристально посмотрел мне в глаза. Потом приблизил свои губы к моим и крепко поцеловал. Я непроизвольно обнял его за плечи, ближе прижимая к себе.
- Как же я люблю его…. Эйджи… - проносилось у меня в мозгу.
- Я никогда тебя не отпущу. Я уже не могу тебя отпустить… - шетал он мне на ухо и я плавился в этих горячих хриплых словах. Но в то же время вдоль позвоночника начала подниматься липкая волна страха от его слов….
- Может, посмотрим что-нибудь? – предложил мой ангел, отпуская наконец мои губы. Я лишь ошалело кивнул в ответ, с трудом сглотнув стоящий в горле тугой ком.
- Тогда что? – он усмехнулся, направляясь к стойке с дисками, которых у него, наверное, было не меньше миллиона.
- Всё равно… - я опкинулся на спинку дивана и бессильно закрыл глаза. Как я не старался, я не способен был пока хоть что-то понять. А единственный способ разобраться лежал за пределами моих желаний.
Он быстро выбрал нужный диск и загрузил его в плейер, что-то поколдовал над пультом и пошла заставка. Я напряжённо всматривался в разворачивающееся передо мной действо, совершенно отчётливо понимая, что этот фильм я уже видел, и не раз – в другом месте, с другим, но тоже дорогим мне человеком, в совершенно другое время, намного, намного раньше – о чём можно сказать «давно»…. Еджи обнял меня за плечи, притягивая к себе, и я посторался выбросить все ненужные мысли из головы….
На экране шли финальные титры. Я сидел на корточках между широко раздвинутых ног Еджи и увлечённо сосал его член. Смотреть в экран у меня не было никакого желания – сам фильм вызывал у меня странное, необъяснимое щемящее чувство, как будто был накрепко связан с тем, кто давно утрачен для меня. Как будто я очень любил того человека, и он умер. Или пропал. В общем, его давно уже не было в моей жизни. Кто он был такой? Я не мог вспомнить этого, как и всего остального из моей жизни. Осталось лишь одно имя…. Тамия…. Еджи выстрелил мне в горло мощным потоком спермы и в эту минуту я почувствовал не слишком приятную липкую мокроту, стекающую по внутренней стороне бёдер. Похоже, я в чём-то сильно увлёкся…. Охнув, я отпрянул от любовника и попытался встать, но он быстрым и неуловимым движением повалил меня на пол, подминая под себя….
- Что такое… - вызывающе прошептал он, скользя руками мне под халат. Я мог лишь мучительно краснеть и задыхаться под его взглядом. Коснувшись рукою моего члена, скользнув пальцами по бедру, он понимающе ухмыльнулся и, чуть передвинувшись назад, распахнул створки моего одеяния и эрогенно лизнул тонкую кожу, перепачканную белой жидкостью. Он чувствовал, как я трепещу под каждым его касанием, и ощущение этого только добавляло ему наслаждения. Я вцепился пальцами в его плечи, стараясь не причинять боли. Но нам обоим сейчас боль была ни по чём. Главным было наслаждение…. Он с удовольствием вылизывал сперму с моих ног, дразняще касаясь языком чувствительной кожи и с каждыми движением приближаясь к источнику извержения, который теперь снова напряжённо поднялся и нетерпеливо ожидал…. Еджи бережно взял его в рот и мучительно размеренно заработал языком. Я попытался протолкнуться вверх, ускоряя ритм, но он ловким упругим движеним зафиксировал положение моего тела так, чтобы я ничего не мог изменить…. Не знаю, сколько времени продолжалась для нас эта пытка удовольствием. Наконец я разрядился оглушающим, невероятно сильным и долгим потоком спермы. Ангел поднял ко мне своё лицо и лукаво сверкнул глазами, потом медленно приподнялся и, приблизив своё лицо на уровень моего, передал мне частичку солоноватой, непривычной на вкус влаги, мой собственный вкус, посредством затяжного поцелуя.
- Эйджи… - простонал я в его губы. – Я… я хочу ещё….
В ответ я получил лишь мягкий шелетящий смех и ещё более длинный поцелуй. Коленом он раздвинул мои бёдра и одним мощным толчком вошёл в меня. С гортанным заглушённым стоном я прогнулся навстречу его вторжению, начиная двигаться в ответ на его толчки. На экране шла финальная заставка самого люимого фильма моего брата….
Я слегка вздрогнул…. Но проскользнувшая мысль исчезла так же быстро и легко, как появилась, и я не смог запечатлеть её в своей новой памяти….
- Тамия! – закричал я и, проснувшись от собственного вопля, сел на постели. По лбу стекали тяжёлые жгучие капли. Пот. Сон опять ускользнул из моего сознания, оставив лишь гнетущую, пугающую пустоту.
- Тайный любовник? – в голосе Еджи звучала неприкрытая саркастичная ревность.
- Нет… - я закрыл лицо руками. – Кто-то другой… кто-то потерянный. Я не помню…. Боже! Я до сих пор ничего не помню….
Мой голос захлебнулся от рыданий. Еджия успокаивающе прижал меня к себе, крепко обнимая и поглаживая мои волосы.
- Мне наплевать на весь мир! Мне наплевать на всю мою прошлую жизнь! Но почему я не помню его?.... – я никак не мог успокоиться.
- Ты всё вспомнишь, обязательно… - попытался утешить он меня, целуя в лоб.
- Я не хочу вспоминать всё… - придушенно всхлипнул я. – Я хочу лишь вспомнить Тамию…. Почему…?
Я остался на кухне. Еджия до сих пор не хочет, чтобы меня видел хоть кто-нибудь ещё. Когда-то он сказал, что я – его тайна…. Наверное, он именно это имел в виду.
Я стою у самой двери, прижавшись лбом к косяку, и наблюдаю за стайкой парнишек, которых я уже видел на фотографии. Ючиру, Сейта, Дайго…. Все парни были именно такими – и кавайная змея Фуджия, и крутой пантер Киойя, и изысканная лисичка Чихару, и флегматичный слон Като, и рокер Ринтаро и все остальные. плавился в этих горячих хриплых словах. о обнял его за плечи, ближе прижимая к себеов...10101010101010101010101010…. Я дейчтвительно хотел их послушать, но в то же время меня подсознательно тревожило то, что именно они хотели обсудить….
- Всё очень сложно и со временем становится только хуже, - говорит Сейта. – Почти все банды ополчились против нас. Они собирают каолицию. Скорее всего, нас всех уничтожат….
- Не говори так мрачно, Сейта! – беспечно отмахнулся Ючи. – Не может всё быть так серьёзно!
- Ты забываешь, кто они, - с хорошо контролируемой яростью в голосе осадил его Като. – Они все ненавидят нас. За то, что мы – не такие, как они, как многие – они готовы раздавить нас, как мух. Ты сам это знаешь….
- В последнее время они слишком активизируются. Преследуют нас повсюду, - согласился с ним Ринтаро.
- Особенно шайки Мицуримо и Ханерикацу. Они всё больше нажимают на таких, как мы… - добавил Акира.
- Почему они так ненавидят нас всех? – с грустной задумчивостью спросил Идзумо.
- Потому что они считают нас ублюдаким, уёбками, отбросами, недостойными уважения, понимания или сочувствия. Мы для них не люди, а… так, извращённые, сбрендившие придурки, которые предпочитают заниматься хрен знает чем, - Киойя хмыкнул. – Они просто… презирают нас….
- Киойя прав… - грустно усмехнулся Наичи. – Мы для них словно какие-то вонючие животные, которые предпочитают трахаться со своими, а не делать это с нормальными женщинами. Они считают нас ниже.
- Они считают нас сволочами, мелкими продажными сучками, которые с радостью раздвинут перед любым ножки и дадут любому, кто их не попросит… или возьмут. Что мы не способны просто удовлетворять быб, поэтому мы обходимся мужиками, что мы просто ненормыльны. А некоторые думают, что нас лучше всех переебать и отправить на тот свет… - голос Фуджии источал нечеловеческий яд.
- К сожалению, это так… - Сакано поправил очки и печально усмехнулся. – Они не остановятся, пока не оправят всех пидоров к праотцам.
- Особенно этои… Мицуримо… - подхватил Чихару….
Они ещё долго о чём то говорили, но я уже не мог слушать. Перед глазами стояла пелена. В мозгах что-то шумно шебуршилось, расталкивая мысли и вызывая тошноту в скрученном желудке. Прижав одну руку ко рту, а другую - к животу, я медленно побрёл прочь, куда глаза глядят, куда подальше от этой двери, куда-то, где не будет слышно этих жутких слов…. Мицуримо… ублюдки… уёбки… всех переебать… мелкие суки…. просто не способны удовлетворять баб, потому… отправить всех педиков на тот свет…. отбросами, не достойными уважения и сочувствия… презирают… ненавидят… готовы раздавить, как… Мицуримо…. Это словно какой-то кошмар…. Я коснулся рукою того самого кольца, что отдал мне мой ангел, и меня всё-таки вырвало. Всё превратилось в туманную пелену, отделяющую явь от кошмара.
- Коичи… - слышал я удаляющийся родной голос, но ничего уже не мог поделать. Я проваливался в запечатанные мною самим глубины моей памяти….
Все как будто шло своим путем, медленно и верно:
Успех в делах, семья и дом лечили раненые нервы.
Не будили звездные дожди моего воображенья
И превратились виражи в плавное скольженье.
Да, всё именно так и было. Кажется, тысячи лет назад, а на самом деле не больше, чем за полтора месяца, ещё до того, как я встретил… свою любовь. Эйджи всё изменил во мне. Я стал таким, как хотел он, и мне это нравилось. Я стал таким, каким сам хотел стать даже не подозревая об этом. Я стал собой…. Но тогда. Это ведь тоже был я. И того меня невозможно любить.
Вздрогнул, как от выстрела, мой дом. Стены закачало,
Когда в окно твоим крылом счастье постучало.
Понимал ли дом, что он теперь для меня стал тесен,
Оставив незакрытой дверь и окон не завесив?
Да, тогда я встретил Эйджи и всё переменилось во мне. Отринув свою память, я бросился в объятия новой счастливой жизни. Но разве можно всегда быть счастливым, на всё закрывая глаза? Я был счастлив – так счастлив, как никогда в жизни. И вот моя расплата. Я был чудовищем. Но Эйджи сделал меня человеком, который любит….
Мой уютный замок из песка стал как будто ниже,
И заменили облака рухнувшую крышу.
Мы смотрели, как под крышей той разгорались страсти,
Сказав, что на беде чужой мы не построим счастья.
Рухнуло всё, во что я когда-то верил. Я сам растоптал это собственными руками. Кольцо, означающее принадлежность клану Мицуримо жжёт мне руку. Я ненавижу его, как и ту часть меня, что раньше была чудовищем. Как я смогу остаться с Эйджи с таким прошлым? Ему было всё равно, когда я ничего не помнил – важнее была наша любовь. Но теперь…. Я не смогу ему лгать. И не смогу сказать правду. Я люблю его. Но я не достоин его любви. Даже если он простит меня – я сам себя не смогу простить. Я не смогу остаться….
Я проснулся и резко сел на постели, стирая рукою липкий горячий пот со лба. На этот раз я не кричал. И Еджи не проснулся. Он спал как младенец и сейчас даже больше походил на ангела, чем в тот, первый раз, когда я увидел его. Лунный свет скользил по его умиротворённому, открытому, улыбающемуся лицу. По моим щекам потекли слёзы. Я не мог оставаться с ним….
Я бесшумно тяжело вздохнул. Теперь я всё помнил. Да, он никогда раньше не знал меня, как и я не знал его. Но если бы он сейчас узнал, кто я, он бы меня возненавидел. Он, а не я…. Я ведь действительно его люблю…. Но как он сможет меня любить, когда узнает, что я – Коичиро Мицуримо, глава одной из радикальных группировок, занимающихся генацидом геев. Мицуримо. Одной из самых ненавидимых его друзьями шаек. Я… сам ублюдок. Я сам ненавижу себя… - слёзы текли всё сильнее…. Тамия. Мой барт. И я сам вышвырнул его из дома, обрёк на дерьмовую жизнь только потому, что он влюбился в парня. Он был моим лучшим другом, мы были так связаны с ним, а я… его предал…. Разве за такое можно простить? Разве такого можно любить? Скажи мне, Эйджи…. Я люблю тебя. Я не хочу видеть презрение и ненависть в твоих глазах.
Я соскользнул с постели и подошёл к окну, распахивая шторы.
- Вот почему сегодня немногословен я,
Когда плывут над нами и небо, и земля.
Когда стихают споры и замирает дом
И засыпает город за твоим окном…. – вспоимнились мне слова ещё одной песни на незнакомом языке. Я провёл рукою по щеке, стирая холодящие струйки слёз:
- Эйдж…. Прости за то, что я делаю….
…Когда стихают споры и замирает дом
Мне нравится смотреть на город за твоим окном….
- Эйджи… - подошёл к нему и, присев рядом, коснулся его волос. – Я люблю тебя….
- Коичи… - не просыпаясь произнёс он.
- Прости меня… - я заставил себя не плакать. В конце-концов, я сам виноват. Наклонивщись, я легонько каснулся губами его лба….
Полностью одетый, я снова подошёл к окну. Луна укоризненно светила мне в глаза своим желтовато-золотым светом.
- Мне нравится смотреть на город из твоего окна… - мелькнула в голове ещё одна строчка. Я сморгнул последнюю жемчужную влагу с ресниц и решительно захлопнул шторы,
…Да я бы мог конечно отпустить тебя, но это не поможет….
а потом неслышно прошёл в коридор и,
…Чужому горю век простить меня мой дом уже не сможет….
проявляя чудеса стелс-техники,
…Расстаться можно и любя - боль рассосется понемногу….
вышел за дверь,
…Но только, обманув себя,
бесшумно затворив её за собой….
Мы обмануть не сможем Бога….